Бояться нужно молча

Я проследил за тобой. Вычислил, где ты живешь, потом нашел Альбу. Мне было интересно за вами наблюдать… Ник Рейман для вас умер, но меня привлекала жизнь, частичкой которой я мог бы быть. Утром ты ездила в магазин за печеньем, иногда навещала родителей, днем снимала пранки с вечно веселым толстячком. Смотреть на вас было забавно. Я выучил твое расписание наизусть. Издалека ты казалась счастливой… Как жаль, что я не разглядел тебя вблизи.

Я уговорил Оскара взять на квест вас с Альбой, хоть и понимал, что вы не очень ладите. Мне хотелось изучить вас, ваши жизни. И только в день испытания я осознал, как ошибся. Вы заперлись в окровавленной комнате и никак из нее не выберетесь.

Прости меня, Шейра.

И прости себя.

* * *

Мне нечего ответить Нику. Слова исчезли, а я осталась одна, наедине комком под ребрами. Его трепещущее волнение заставляет кожу покрываться мурашками.

Мой друг был рядом, но прятался в тени, когда меня съедал самый страшный садист — чувство вины. Я тонула с каждым днем все быстрее. А он видел во мне счастье. Я металась в панике и отчаянии. А он боялся напомнить о себе.

Я умирала. А он наблюдал.

Нет, я не зла на него. Я заслужила такую жизнь, и это мое наказание.

До нас доносится крик Ольви. Повалив истерично хохочущую Альбу в воду, он пытается от нее сбежать.

— Покажи руку, — прошу я, хватая Ника за левое запястье.

В кисть вшит темный чип, маленький, непохожий на тот, что следит за кармой.

— Теперь ты ненавидишь меня? — спрашивает он. В его голосе столько горечи и печали, что я не сдерживаюсь:

— Нет, себя.

Ник выводит пальцем на песке мое имя.

— Не нужно было сталкивать вас с Альбой. — Он сглатывает. Еще и еще. Колючие оправдания прочно засели в горле. — Я пытаюсь. Честно. Я пытаюсь быть рассудительным. Чтобы выжить, я просчитываю все до мелочей, но иногда… не выдерживаю. Я просто хотел познакомиться с вами заново. Без прошлого. Но тогда я и не представлял, что вы в нем живете.

Как жаль, что я оставила биомаску в электричке. Что-то горячее и пульсирующее обжигает щеки. Глаза наполняются предательской влагой.

— Это жестоко… я скучала.

Ник обнимает меня за плечи и упирается подбородком в мой висок.

— Пойми кое-что. Я — другой человек.

— Ты Ник, — хриплю я.

Мне страшно на него смотреть. Я до сих пор не привыкла к бойким ударам его сердца.

— Ты дрожишь, — вздыхает он, обнимая меня сильнее.

Я тону в нитях, связывающих нас, и ужасаюсь мысли, что мне это нравится. Ник слишком, слишком близко.

— За что ты так добр? — беззвучно лепечу я.

Вот-вот произойдет что-то непоправимое. То, чего не должно быть никогда, ни при каких обстоятельствах.

«Чего ты боишься?» — стучит в висках.

Я с трудом вырываюсь из его объятий.

— Чуть больше, чем через неделю мы с Альбой обнулимся.

Мой хриплый картонный голос разрывает связь, и я с облегчением чувствую, что комок под ребрами успокаивается.

— Я… догадывался, — рассеянно моргает Ник. — Что же, у нас достаточно времени. — Он кивает в сторону электрички. — И… Нам пора.

Пора. Конечно пора.

Мы одеваемся и зовем ребят.

Вагон встречает нас тоскливой тишиной. Женщина, парень и старушка по-прежнему на своих местах. Мы с Ником и Альбой удивленно переглядываемся, и лишь Ольви подкрадывается к ним и восклицает:

— Господа пассажиры, я вас не понимаю. Водичка — парное молоко, а вы в душном вагоне прячетесь!

Никто не отзывается, и он осторожно трясет женщину за плечо.

— Эй, вы что, спите? С открытыми глазами? Серьез… Что за чертовщина!

Электричка трогается. Женщина безжизненно падает на пол. Ее белоснежная блузка покрыта красными пятнами. В тон берету.

— Приятного пути, уважаемые пассажиры, — гремят динамики.

Глава 14

Почему вы молчите? Поговорите с нами, умоляю.

На спинах трех пассажиров видны алые пятна. Я слепну от такой яркости. И не расстраиваюсь.

Мы отчаянно цепляемся за поручни. Электричку трясет. О, этот запах. Ледяной, с привкусом железа. Странно, что я не почувствовала его сразу.

— Что здесь происходит? — бледнеет Альба. Еще немного — и она начнет светиться.

Женщина лежит на полу. На ее губах тлеет улыбка. Она рада, что на блузке распустились цветы в тон берету.

Старушка прижимается виском к окну. Если бы не было крови, я бы подумала, что она спит. Парень в костюме уткнулся лицом в спинку переднего сиденья. Рядом с левой лопаткой торчит нож.

— Они были живы, когда мы ехали к озеру. — Ник стискивает зубы. Он вот-вот потеряет контроль.

— Нет, это безумие, — говорит Ольви. — Их убили, пока мы купались, да? Просто взяли и убили?

— Тихо, — шикает Ник.

— Давайте выпрыгнем, а? Вдруг этот маньяк до сих пор здесь? — Ольви тянется к висящему на двери молотку аварийной эвакуации.

— Стой! — Ник хватает его за плечо. — Ты прикончишь себя!

— Стоп-кран, — бормочу я. — В вагоне должен быть стоп-кран.

— Я хочу домой, — плачет Альба, медленно сползая на пол. — Отвезите меня домой. Пожалуйста.

Мы не успеваем ничего сделать: электричка сбавляет ход. Я считаю секунды, решающие секунды. Скоро все прояснится. Скоро мы поймем, правила чьей игры приняли. Мне не нравится этот квест. Он слишком реален.

— И что дальше? — истерически пищит Ольви.