Бояться нужно молча

Когда Альба выходит глотнуть свежего воздуха, он молчаливо вручает ей букет ландышей и удаляется.

В тот вечер она не поняла, кто это был. И сейчас не понимает.

Ник прятался за нашими спинами, а мы боялись обернуться.

Хоровод событий ускоряется. Второй блок, занятия, стопки учебников и бесконечные спарринги. Альба по-прежнему мечтает спасать и поэтому выбрала курсы младшего Утешителя.

Меня начинает укачивать, но все неожиданно успокаивается. Как колесо рулетки — шарик попадает в ячейку «Спортзал».

Альба в серой форме топчется босиком на мате. Солдат, точно. На затылке пружинит туго затянутый хвост. Каре отросло. Черты лица — острее катаны Мурамаса[13]. Кулаки наготове. В глазах нет ни намека на страх. Напротив — мужчина лет сорока с заплетенной в косичку бородкой. Джон.

— Зачем ты сюда пришла? — чеканит Утешитель. Его тон созвучен цокоту печатной машинки. Так же резко, так же фатально и поэтому выверено до миллиметра.

— Побеждать, — цедит Альба и нападает.

Джон блокирует ее удар, не напрягаясь, будто отряхивается от крошек. Она пятится к краю мата и чертыхается, сбитая с толку чьим-то шушуканьем. Подняв голову, я замечаю троих Утешителей на балкончике за длинным столом. Судьи?

— Бей! Чего ты боишься? — выкрикивает раскрасневшийся Джон.

Альба закусывает губу. Хвост растрепался. Вдоль лица свисают выбившиеся пряди.

— Минус балл за нерешительность, Рейман, — подает голос щуплый старичок с балкона.

— Простите, — бормочет та и бросается на Джона.

«Я буду спасать», — звенит в каждом движении.

Альба наносит удар и затем блокирует ответный. Хитро и грациозно. Не борется — танцует. Здесь ее крылья еще целы. Здесь она еще умеет летать.

Не успеваю я привыкнуть к ней такой, как Джон падает, и спарринг заканчивается победой Альбы.

С балкона сыплются аплодисменты.

— Поздравляем, Рейман, — произносит старичок. — Вы сдали экзамен по физической подготовке. Готовьтесь к следующему.

Меня выбрасывает из спортзала, и жизнь бывшей подруги перематывается на несколько недель вперед.

Виртуальная реальность. Комната завалена жгутами, тонометрами, бинтами. Альба едва не трескается в стойке смирно. За ней наблюдают Джон и старичок. На полу лежит отлично прорисованная кукла. Если бы не пустые глаза, я бы подумала, что это живой человек.

— Остановка сердца, — сообщает Джон, наклонившись над «потерпевшим». — У тебя семь минут.

Альба бросается к кукле и делает ей искусственное дыхание. Бьет в грудь. Приступает к массажу сердца. Четко, без промедления, как настоящий Утешитель. На этот раз она справляется быстро: комнату оглушают короткие гудки. «Потерпевший» спасен.

— Умница, Рейман, — хвалит ее старичок. — Экзамен по первой помощи зачтен. Вы талантливая ученица. Я буду рад называть вас коллегой.

Щелк — и снова все меняется. Теперь мы с Альбой в кабинете Джона.

— Ты почти выпускница, — говорит Утешитель, скрестив руки на груди. — Не передумала?

— Нет, — отрезает она.

— Похвально, — кивает Джон, накручивая на палец бородку-косичку. — Ты так стараешься. Для кого?

— Хочу помогать людям.

— А почему не пошла в медицину? Была бы старшим Утешителем. Крутым хирургом, к примеру. В тебе есть потенциал.

— Мне и этого достаточно. Я выкладываюсь на полную.

— Верю. — Джон протягивает ей стопку учебников. — Время теории. Все о карме и сущностях. Тесты через неделю.

Кабинет меркнет. Передо мной громоздятся горы книг, чашки кофе на завтрак, обед и ужин, недописанные конспекты, тонны печенья и покусанные карандаши.

Мельтешение картинок замедляется в тесной аудитории. Экзамен принимает старичок. Бывшая подруга сдает на девяносто баллов и безумно этому рада.

— Приглашаю вас на последний экзамен… Альба. — Учитель впервые называет ее по имени. Осторожно, будто боится спугнуть.

— А что там будет? Как готовиться? — напряженно спрашивает она.

— Проверка на прочность. Готовиться не надо, отдыхайте. Мы подберем для вас испытание, в зависимости от ваших качеств.

— И какие у меня… качества?

— Чрезмерная мягкость и нерешительность.

Я слышу сердцебиение Альбы. Ей страшно. Страшнее, чем перед предыдущими экзаменами. Ее угнетает неизвестность. Она не ждет ничего хорошего, но пойдет на все, чтобы устроиться на работу младшим Утешителем.

Во мне омелами прорастают мечты бывшей подруги. Сейчас, в этом странном кино, я чувствую себя крылом Альбы. Пока не сожженным.

Во имя Ника. Вот, что она повторяла по вечерам, на экзаменах, в спарринге с Джоном, спасая куклу. Вот какова ее молитва. Она пообещала себе быть быстрой и выносливой, чтобы дарить надежду тем, кто пострадал из-за чьего-то «нечаянно».

Из фрагментов складывается новая картинка: помещение, разделенное стеклянной стеной на две каморки. В одной — Альба, изучающая что-то на огромном мониторе. В другой — сутулый, почти облысевший мужчина. От его индикатора змейкой тянется провод.

— Итак, Альба, — нарочито ласково щебечут колонки, разбросанные по углам комнаты, — вам нужно активировать функцию обнуления. Нажмете — вы младший Утешитель. Успехов.

Нет, это не голос Джона. Не печатная машинка — пафосный серпантин. Щуплый старичок, обожающий свою ученицу.