Бояться нужно молча

— Ты… придумала? — интересуется Альба, то и дело оглядываясь. — Шейра, пожалуйста…

Я вытаскиваю из кармана планшет. Запускаю блокнот. Аккуратно, чтобы не сбиться, ввожу цепочку из букв и цифр. Сенсор загорается зеленым.

Шах и мат, папа.

Игра окончена.

Железный блок отъезжает в сторону.

Перед нами обнажается сердце города номер триста двадцать. Синие провода-вены оплетают компьютеры. Ребрами выстроились три уровня, и на каждом — ряды серверов. Повсюду мигают мониторы.

Мы на месте.

Здесь холодно и пахнет моющими средствами. Чересчур блестит пол. Беспощадно светят лампы. Странно, но от зала, где решаются судьбы, не несет кровью. Здесь хорошие уборщицы.

— Быстрее, быстрее, быстрее… — бормочу я, осматриваясь. — Где невиновные? Где?

— Не паникуй! — рычит Альба.

Ее тон — тон девушки в форме, недоотличницы, недосолдата. Она умеет защищаться, но это бессмысленно — она не научилась нападать. В ней нет ничего от моей подруги. Седая. Постаревшая. Сломленная.

Движение фиксируют камеры. Все по плану. У нас в запасе не больше семи минут — потом сработают датчики распознавания лиц и завизжит сирена.

Мы крадемся на нижний уровень. Ищем, пытаемся слиться с жужжанием жестких дисков. Пощелкивание, гудение, стук — компьютеры изнывают от памяти миллионов людей. И… ощущают свое будущее.

Они ощущают, Линда.

Мы включаем монитор за монитором. Везде — окрашенные бордовым базы данных преступников. Убийц, похитителей, грабителей. Их здесь много. А в городе номер триста двадцать — ни души.

Чем не рай?

Оскар предупреждал, что информация о невиновных умещается на одном сервере. Тысяча с лишним больных — малая цена за спокойствие горожан.

Я не замечаю, как пролетает пять минут. Мы у цели: осталось проверить последний ряд. Желательно до сирены.

— Нашла! — громким шепотом сообщает Альба. — Зеленые базы данных! Точно они!

— Точно мы, — поправляю я, присоединяясь к ней.

За сервером таится выход в отделение сущностей. Я узнаю его по массивной двери. Где-то за ней отдыхает Элла.

Моя седая сестренка.

Я разглаживаю записку и ввожу логин и пароль. На этот раз все правильно. Ник не просчитался: мы админы в мире третьего блока. В мире, почему-то замершем. Даже компьютеры больше не гудят. Они предупреждают нас.

Предупреждают, что семь минут истекло.

Включается сирена. Гремит топот. Сыплются ругательства. Сквозь щели двери просачивается красный свет. За нами бегут.

Девять секунд на то, чтобы Утешители добрались до серверного зала, — так рассчитали мы с Оскаром. Девять секунд на то, чтобы отформатировать диск. Мы успеем.

Или умрем.

— Ну что? — Я кошусь на монитор. Ник был прав: ничего сложного. Он открыл доступ к базам данных, а мы должны удалить их. Нажать на кнопку. Нажать и — выжить.

— Мы сделали это, — цепенеет Альба. — О боже, мы сделали!..

— Шейра! — доносится до нас.

Мы замираем.

Двери в отделение сущностей распахиваются. В зал врывается моя мама. Лицо — красная клякса, волосы — свитер, покрывшийся катышками. Она изменилась со вчерашнего дня. Прошло всего ничего, а она постарела.

За ее спиной топчутся трое Утешителей.

— Глория, мы рискуем, — ворчит низкий мускулистый мужчина в белом костюме. — Я запускаю обнуление.

— Нет! Дайте мне разобраться со своей дочерью! — кричит она. — Шейра, пожалуйста, не надо. Я умоляю тебя…

— Почему?

— Ты убьешь их! Неужели ты желаешь Элле зла? — Она подается вперед и встряхивает руками, словно кукловод, обрезавший все ниточки и теперь жалеющий об этом. Мне нравится наблюдать за ее паникой. Или… нравится моему демону.

— Не двигайся. — Я сжимаю кулаки, чтобы хоть немного унять дрожь. — Шаг — и мы отформатируем диск. Ясно?

Ты желаешь Элле зла?

Я пытаюсь выбросить вопрос мамы из головы, но ничего не выходит. Оскар предупреждал, что нас постараются отговорить, а я оказалась не готова.

— Они не умрут.

Альба дотрагивается мизинцем до кнопки. Она сильнее, чем я. Ее научили быть сильнее.

Утешители расступаются, и к маме присоединяется папа.

— Вы никого не спасете, — произносит он ровно и невозмутимо, будто мы беседуем за чашкой кофе. — Это Оскар, да? Передайте ему, что в расчетах снова ошибка.

— Здесь, — я тычу в монитор, — сотни баз данных и больных, мечтающих о здоровой жизни. Почему бы не попробовать? Разве может быть хуже?

— Может, — кивает мама. — Мы опробовали эту методику на Дэнни. Ты в курсе, что… что с ней произошло.

Не слушай их. Не слушай.

— Но у нее было слабое сердце. Оно не выдержало.

— Ничье не выдержит. Результаты экспертизы у Рене. Ознакомься, если хочешь.

Я вспоминаю, как верила Дэнни. И как верила я, пересекая границу. Город номер триста двадцать не отпускает просто так.

— Альба, — хриплю я, — они не лгут.

— Тем лучше.

Лучше. Странное слово для того, что сейчас происходит.

— Отойди от клавиатуры, — медленно, по слогам, чеканю я.

Она смотрит на меня, как смотрела на Джона во время спарринга. Усмехается, как усмехалась, сдавая экзамены. Я вижу ту девочку, с которой дружила до девяти лет. Она словно простила меня. И себя — тоже. Она больше не мечется, потому что… решилась.