Бойся, я с тобой 3. Страшная книга о роковых и неотразимых. Восстать из пепла

Наверно, такие идеи распространены из-за деструктивной «культура» виктимблейминга, «самадуравиноватинга». То есть бытует представление, что стать «жертвой», то есть попасть в плохую ситуацию, – стыдно и даже позорно. Ведь именно «жертва» виновата в том, что с ней сделали что-то плохое, это плата за ее неправильное поведение – наивное, «провоцирующее», легкомысленное и так далее. «А зачем она к нему поперлась? Ну и что, что они с детства знакомы, разве можно в наше время кому-то доверять? А она еще и вино с ним пила и над его шутками хохотала! Конечно, он решил, что доступная женщина сама с ним кокетничает. А сейчас она верещит, что ее изнасиловали! Как, ну кааак это возможно? Значит, не сказала вовремя «нет» или плохо сопротивлялась! Наверно, сама была не прочь покувыркаться с ним в постели, а как удовольствие получила, так опомнилась…»

Примерно так мыслит виктимблеймер. Ну а раз жертва сама виновата в случившемся, то никакого сочувствия она не достойна. Презирать ее, порицать ее поведение, саркастично подвергать сомнению ее свидетельства, давать советы насчет каблуков пониже или поведения поскромнее – вот как надо с ней обращаться. И кстати, часто так себя ведут вовсе не жестокие люди. Просто, с детства наслушавшись подобных утверждений, мы автоматически приняли их на веру.

Явление, которое позже было названо виктимблеймингом, впервые в 1947 году описал немецкий философ Теодор Адорно. Он назвал виктимблейминг «одним из самых пагубных свойств фашистского характера», а «презрение ко всему дискриминируемому или слабому» – фашистской чертой.

Нужно уяснить, что не вы заставили насильника вести себя агрессивно. Не вы его «довели», «вынудили» и «спровоцировали», а бушующие в нем зависть и злоба. К их продуцированию вы не имеете ни малейшего отношения. Ваш мучитель – органически злой человек[41].

Да, вы, возможно, не ангел. Об этом мне и сообщает большинство читателей. Но кто сказал, что вы должны быть ангелом, иначе не заслуживаете хорошего обращения? И как объяснить то, что даже «ангелы», то есть самые мягкие и долготерпеливые люди, становятся объектом все более жестоких и издевательских нападок? Каким образом «довел» волка ягненок из басни Крылова? Чем «спровоцировала» травлю добрая и открытая Лена Бессольцева[42]?

Не существует такой вины, оправданным ответом на которую может быть насилие. Если вы так глупы, ничтожны, некрасивы и далее по списку – почему бы хищнику от вас не отвязаться? Но он не отвязывается, а активно надумывает причины, оправдывающие его насилие. Стало быть, виноват в этом лишь он, и мы не должны искать для него оправдания и смягчающие обстоятельства, а в поведении жертвы – проколы и «провокации».

Словом, вы становитесь пострадавшим именно потому, что столкнулись с насильником и не сразу поняли, кто он такой, а не потому, что вы – «жертва» и идете по жизни, собирая пинки, тычки и оплеухи, транслируя в мир бессловесный призыв: «Ударь меня!» Поэтому понятно ваше недоумение и даже негодование, когда психолог сходу предлагает нам «изгонять из себя жертву». Сразу хочется ответить, что никакая я не жертва, но в этих отношениях – да, действительно пострадала. И никакой «изначальной позиции жертвы» не бывает.

Вместе с тем мне не хотелось бы отрицать, что действительно есть люди, которые чаще других становятся мишенями агрессии. Но считать их виноватыми в этом нельзя. В чем состоит «вина» невротичной, «забитой» девочки, которую токсичные родители замордовали переводами из школы в школу, где она часто становилась объектом преследований? И можно ли говорить женщине, что «если морду бьет третий муж, то виноват уже не он, а морда»?

У подобных беззащитности, привычки долго терпеть, рискового, иногда самодеструктивного поведения есть свои корни, и почти всегда это токсичное «воспитание». И это не повод для осуждения, ведь мы не выбираем, у каких людей родиться. Конечно, дочь пьющих родителей, которой пришлось рано повзрослеть, в 10 лет пойти торговать на рынок, чтобы элементарно не голодать, и за которой нет присмотра, изначально находится в более уязвимом положении, чем ее одноклассница, которая живет в спокойной, любящей обстановке, под защитой заботливых мамы и папы[43].

Я считаю, что в любом случае можно говорить не о виновности пострадавшего человека, а о его беде, в которую он попал по разным причинам. Какой смысл искать вину? Обычно это вызывает у человека желание оправдываться, защищаться, а разве в этом цель терапии?

…Обвиняя жертву в том, что она сама «спровоцировала» или «позволила» насилие, виктимблеймер свято верит в то, что с ним ничего подобного не случится, ведь он «правильно» себя ведет, и судьбе не за что «наказывать» его, посылая ему мучителей. Но мы уже знаем, как называется такая психзащита – магическое мышление.