Бойся, я с тобой 3. Страшная книга о роковых и неотразимых. Восстать из пепла

Обычно этот этап жертвы абьюза проходят самостоятельно, напав на информацию по «нашей» теме и начав стремительно прозревать. Затем некоторые решаются написать истории, а значит, еще раз разложить для себя по полочкам факты насилия и понять его динамику. В процессе написания людей ждет немало «прозрений», что позволяет сложить в голове полную картину абьюза, как будто бы осветить все потаенные уголки темной комнаты. Поэтому, читая мои книги, вы можете делать пометки, чтобы не упустить ничего всплывающего в памяти.

Таким образом, первый этап терапии – получение информации, прозрение и избавление от чувства вины – человек может пройти самостоятельно и явиться к специалисту уже «готовеньким», зная, что с ним произошло. Что, конечно, не отменяет вероятности наткнуться на скептическую улыбку специалиста: «Абьюз? Ну-ну. А не посмотреть ли вам, дорогуша, на себя?»

Прийти к специалисту «первично информированным» – более предпочтительный вариант, чем явиться «нулевым». В первом случае у вас больше возможностей распознать некорректную терапию и отказаться от нее, как от того же морального насилия. Во втором же варианте вас могут увлечь по пути неверных интерпретаций, нанеся вашей психике куда больший вред.

Этап № 2. Помощь в переживании утраты

Дальше наступает время для горевания. Стратегия здесь такая: выслушивание и поддержка – да, советы, наставления, понукания к «поиску в себе» – нет.

«Работа над проблемами клиента на фоне переживания утраты практически невозможна. Но психологическая помощь ему необходима. Поэтому, если клиент в период переживания горя по каким-либо причинам оказывается у консультанта, начинать необходимо с проработки его реакций скорби.

Переживая горе, человек испытывает душевную боль. Примирение с утратой – болезненный процесс, в котором есть определенные закономерности и этапы. Эти этапы невозможно ни ускорить, ни “перешагнуть”, и на каждом из них помощь психолога и окружающих людей тоже имеет свои закономерности. Считается, что нормальная реакция скорби может продолжаться до года, но на самом деле часто реакции горя длятся гораздо дольше», – пишет Елена Емельянова.

Помощь терапевта в период переживания острого горя заключается в выслушивании и поддержке. Причем это не должно быть формальным успокаиванием дежурными фразами.

«Они отталкивают, возникает отчужденность, и контакт нарушается. Советы и наставления также оказываются непродуктивными и даже вредными, поскольку отягощают переживание горя, а не облегчают его», – пишет Елена Емельянова.

Мари-Франс Иригуайен считает важным побудить пациента выплеснуть гнев, который он не мог выразить в деструктивных отношениях:

«Нужно позволить ему высказать и пережить эмоции, которых он себе не позволял испытывать. Если пациент не находит нужных слов, нужно помочь ему облечь чувства в слова».

К сожалению, немало терапевтов игнорируют важность прохождения этих этапов, им быстро прискучивает слушать «нытье об одном и том же». Возможно, они ощущают укол по своей компетентности, не видя быстрых результатов. Или же это действительно некомпетентность именно в данном вопросе. Например, психолог – прекрасный специалист по работе с тревогой, но те инструменты, которые помогают справиться с тревогой, не смогут успокоить боль расставания. Вот они и скатываются в осуждающий, надменный, прохладный тон, сыплют скороспелыми трактовками. Однако «зацикливание» пациента – это нормальная реакция на данном этапе. Условно: человек расшиб коленку, и, пока она болит, он не может думать и говорить о чем-то другом.

«Помимо профессиональных знаний и навыков специалист, работающий с горем, должен обладать и определенными личностными качествами. Помимо эмпатии и бережности очень важны терпение и устойчивость к фрустрации. Именно они помогают не гнать лошадей, чувствовать темп, необходимый клиенту, и подстраиваться под него, не ждать невозможно быстрых результатов. Если терапевт не обладает этими качествами, он очень быстро придет к выгоранию, разочарованию и озлобленности на клиентов», – считает Наталья Рачковская.

«Опасно желание слишком быстро привлечь внимание пациента к его психическому развитию, даже если известно, что он попал под влияние, воспроизводя ситуацию, заложенную в него в детстве. Извращенный человек с помощью сильной интуиции привязал его к себе, используя его детские слабости. Можно только подтолкнуть пациента к осознанию связи, существующей между недавней ситуацией и предыдущими травмами. Это можно сделать только тогда, когда есть уверенность, что пациент вышел из-под извращенного влияния и достаточно окреп для того, чтобы осознать свою долю ответственности и при этом не дойти до патологического самообвинения.