Бойся, я с тобой 3. Страшная книга о роковых и неотразимых. Восстать из пепла

Словом, созависимые отношения, какими бы яркими и страстными они ни выглядели со стороны да и для самих партнеров, – это всегда нелюбовь и всегда невзаимность. Созависимый не любит себя, не может любить партнера и не может принять его любовь.

«Подобные отношения никогда не приносят удовлетворения и в то же время не могут быть прерваны, что приводит к состоянию бессилия и беспомощности, хронической подавленности и депрессии», – пишет Елена Емельянова.

Здоровый и склонный к созависимости: возможны ли отношения?

Наверно, вам интересно, как складываются отношения между людьми с опустошенным Я и с достаточно наполненным? Елена Емельянова рассказывает и об этом:

«Совершенно очевидно, что “наполненный” партнер сразу станет донором для “опустошенного”. Вероятно, их представления о глубине взаимного проникновения будут значительно различаться, и как только определенный предел будет пройден, более достаточный человек начнет испытывать сильный дискомфорт. Его естественным стремлением будет внутренне отодвинуться от партнера, чтобы ослабить силу его воздействия. Но именно это спровоцирует “подпитывающегося” партнера увеличить интенсивность проникновения и оккупации.

Как только “наполненный” человек почувствует, что его структуре Я грозит реальная опасность (фактически, он будет переживать жесткое ограничение реализации своих интересов и возможностей для достижения индивидуальных целей, критику собственных качеств, которые воспринимались им как позитивные), он, скорее всего, поспешит покинуть партнера, поскольку для него частичное и временное опустошение Я будет представляться менее опасным, чем полное его разрушение. Таким образом, человек, “употребляющий” чужое Я, придет именно к тому, чего боялся больше всего, и тем самым еще раз подтвердит для себя сценарий отвержения.

Если же по каким-то причинам “наполненный” человек не сможет оставить партнера (например, для сохранения близких отношений с детьми, из-за чувства долга и пр.), он вынужден будет усилить защиты или оказаться вовлеченным в созависимость, которая постепенно будет разрушать его Я.

Есть и более оптимистический вариант развития подобных отношений. С помощью “наполненного” партнера опустошенный человек может постепенно создавать себя заново, подобно тому, как это происходит в психотерапии, – при условии, конечно, что невроз одного из них не зашел слишком далеко, а другой обладает достаточной терпимостью, терпением и другими качествами, которые позволят ему помогать любимому, не опустошаясь».

Подчеркну: если невроз не зашел слишком далеко! Для деструктивных людей, о которых идет речь в моих книгах, этот условно оптимистичный расклад невозможен.

«Часто склонность к созависимости сигнализирует о полученной ребенком сепарационной травме в очень раннем возрасте, как правило, до трех лет. Это период, когда ребенку жизненно необходима поддержка взрослого и реальная или кажущаяся потеря этой поддержки переживается как угроза смерти. В этом возрасте ребенок только начинает отделяться от взрослого, делать первые шаги в исследовании мира и для этого ему очень важен надежный тыл – безопасный, открытый, устойчивый, взрослый. Который всегда рядом и чутко реагирует на потребности ребенка. Который поддержит, когда страшно. Подхватит, если упал. Утешит и подует на коленку, если не поспел на помощь. Когда такой взрослый есть, ребенку не страшно уходить все дальше и дальше, ведь он знает и чувствует, что его оберегают.

Опыт безопасной привязанности – обязательное условие дальнейшей сепарации. Рядом с таким взрослым ребенок может расти и развиваться, крепнуть и постепенно становиться все самостоятельнее, медленно отдаляться, в итоге полностью сепарировавшись. В таком здоровом варианте детская привязанность к родителям трансформируется в зрелую взрослую привязанность. И такая же взрослая зрелая привязанность возникает у человека с другими взрослыми – партнером, друзьями.

Что же такое сепарационная травма? Это сепарация, наступившая преждевременно, до того, как психика сформировалась настолько, чтобы справиться с сепарацией. Самый страшный пример сепарационной травмы – когда родители умирают, и не остается человека, способного заменить их. Более распространенный, но не менее страшный вариант, – родители есть, но их как бы нет. Когда ребенка заставляют быть самостоятельным не по возрасту. Когда его рано оставляют одного. Когда игнорируют его страхи. Когда предъявляют завышенные требования.

Такой ребенок не чувствует тыла, ему не на что опереться и он вырастает с чудовищным страхом одиночества. Этот страх может быть настолько сильным, что взрослый человек ни на минуту не может остаться один, он скорее проведет ночь на людной площади, чем в уединении. Но чаще встречается менее заметный вариант – когда человек отчаянно ищет близких отношений. И найдя их, стремится к полному слиянию. Я называю это состояние – “мамонтенок ищет маму”.