Бойся сбычи мечт

Холмы, из которых вытекал ручей, представляли собой остатки известняковых гор, а чуть выше на север, имелись залежи каменного угля, выходивших прямо на поверхность. Вот их заготовками мы и занимались, пока не пошёл снег. А по первому снежку санные волокуши заскользили между холмами и нашим новым стойбищем, которое, кстати, находилось значительно ближе к холмам и дальше от реки.

Известняк пережгли на известь, загасили. Известь смешали с полынной золой в пропорции три к двум, долго перемешивали и получили цемент, на который и клали кирпич. Благо, горькой полыни здесь были целые распадки и осенью мы её нажгли знатно.

Другой цемент делали из пережжённой и измельчённой глины, измельчённой каменноугольной золы и извести. Из пережжённой бентонитовой глины цемент получался наиболее качественный.

Как-то незаметно росла стена, основанием которой стали развалины древнего замка или крепости.

Прокопанная до кладки траншея показала, что под землёй, примерно в полуметре, находятся руины и нам, чтобы класть кирпич, пришлось их частично разобрать и переложить. На ровных участках мы клали кирпич поверх развалин.

На санных волокушах завозили и дрова, нарубленные за холмами. С нашей стороны деревья, почему-то, не росли.

Протоптав дорожку за холмы, мы наладили ловушки на соболя. Сиу не знали такой охоты. Они били белок и соболя стрелами с тупыми наконечниками, ломающими слабые кости зверьков. Ходили по путику по очереди ежедневно по двое-трое.

* * *

— Зима — время войны, — сказал как-то шаман.

— Мы не станем выкапывать топор войны, — сказал я.

— Надо дать молодым воинам прикоснуться к врагу.

— Враги сами придут. И у молодых сиу будет возможность почувствовать себя воинами и принять дух врага. Их разведчики уже подходили к границе старого места. Скоро придут за нашими скальпами. Как встанет река, так и придут.

— Ты так уверен в своей крепости? А если они поставят здесь свои жилища и станут ждать, когда мы выйдем?

Я рассмеялся.

— Во-первых, — у нас есть запасы копчёного мяса, и мы продолжаем его коптить. У нас огромные коптильни и заполненные кладовые.

Я поднял большой палец.

— Во-вторых, — мы нашли в крепости источник воды.

Я распрямил указательный палец.

В-третьих, — у нас хорошие луки, много стрел, и мы продолжаем их изготавливать.

Я выпрямил средний палец.

— В-четвёртых, — у нас действительно крепкие стены и мы продолжаем их наращивать. Мы уже стали выкладывать первый зуб башни. Поверь мне, Охэнзи. На нашей крепости они потеряют свои зубы.

Шаман рассмеялся.

— Расскажи-ка лучше мне ещё раз про желтоволосых, которых ты видел у Большой Воды, — попросил я.

Шаман отхлебнул вина и поставил серебряный кубок на глиняную тумбу, заменяющую мне низкий столик. Вокруг неё стояли четыре низких «кресла», таких же глиняных, как и стол. Я вырубил их из «пола». Не мудрствуя, я вырубил и небольшую печь, и несколько ящиков для хранения припасов и имущества.

Увлёкшись, я начал было вылепливать из глины шкаф для посуды, наращивая комод, но понял, что это уже «излишество».

На креслах лежали шкуры, и кресла очень нравились шаману.

— Желтые лица появились у нашего берега много зим назад, когда я ещё не был шаманом. Наше племя жило у Большой Воды в месте впадения в неё Миссисипи (Большая река). Там и сейчас находятся мои сыновья.

Он вздохнул.

— Когда я впервые увидел посланника Вакан Танка, я понял, что я должен посвятить свою жизнь ему. К тому времени у меня была жена и двое сыновей. Но Охэнзи обязан отдать себя либо Вакан Усака (светлая восьмёрка), либо Вакан Инктехи (тёмная восьмёрка). Я выбрал светлую силу и ушёл в одиночество. Но перед этим я видел большие лодки с белыми крыльями и прибывших на них пахуска (жёлтые волосы — так называли европейцев). Мы приняли их как посланников Вакан Танка. Они дарили нам красивые покрывала из странной мягкой кожи. А потом я узнал, что все наши люди умерли от странной болезни. Я понял, что покрывала были амулетами, убивающими наших людей. Умерли и мои сыновья, и их мать. Мы тогда сожгли все покрывала, а я ушёл в холодные земли. К вам. Ваш шаман как раз закончил свой земной путь. Его душа и живёт в посохе, который я тебе давал.

— Вот как? — Удивился я. — Ты мне об этом не говорил.

— Должно же быть что-то новое в старой истории, рассказанной ещё раз, — сказал, рассмеявшись, шаман.

Рассмеялся и я, но только для того, чтобы шаман не заметил моей озабоченности.

Получалось, что я попал в восемнадцатый век, ведь французы пришли в устье Миссисипи именно тогда, много позже испанцев и чуть позже англичан. И сейчас здесь начнутся чудеса. Вот я попал!

— Вихо, — позвали меня от двери моих апартаментов. — Мы нашли кувшины с серой глиной.

— Просто с серой глиной? С пробкой?

— С пробкой, залитой смолой.

— Значит там что-то вкусненькое, — сказал я, вставая и потирая руки.

Во вчерашнем, найденном в заносах, кувшине лежали залитые мёдом фрукты, коими мы сейчас с шаманом и закусывали вино. Мёд, и так отличный консервант, а засыпанный порошковым бентонитом, сохранился сам и сохранил фрукты в идеальном состоянии.