Бойцов не оплакивают. Повесть об Антонио Грамши

— Здравствуйте, здравствуйте, дорогой товарищ Грамши. Приветствую вас на иваново-вознесенской пролетарской земле!

Не отпуская руку Грамши, Деготь взглянул на часы и охнул:

— Опаздываем! Пора, пора!

Аполлон Александрович подмигнул Грамши.

5

Предсказание сбылось, хотя и не полностью: все же Грамши немного ел, немного спал, охотно отзывался на все приглашения и только сожалел, что в сутках всего 24 часа.

Газета «Рабочий край», № 236. «16 октября. Открытие культконференции в помещении клуба коммунистов. Речь итальянского представителя. Слово для приветствия предоставляется прибывшему в Иваново представителю Коминтерна, члену Коммунистической партии Италии, встреченному конференцией аплодисментами. В своей приветственной речи, произнесенной на итальянском языке и переведенной К). А. Шухт, т. Грамши выразил те чувства, которые охватили его ум при виде настоящей конференции, где собрались рабочие для разрешения вопросов просвещения и строительства своей пролетарской культуры. В Италии этого рабочие сделать не смогли бы, так как там свирепствует реакция и ее «мастера» — фашисты огнем и железом подавляют всякие попытки рабочих организаций. Виновниками такого положения рабочего класса в Италии в значительной степени являются его вожди...

Сейчас итальянский пролетариат понял свои ошибки... Рабочее движение Италии идет к переустройству общественной жизни на таких началах, когда итальянский рабочий сможет так же свободно собираться, как и настоящая рабочая конференция».

«Рабочий край», № 237. «В понедельник 16 октября, после открытия губернского съезда совторгслужащих в помещении театра фабрики Иваново-Вознесенской Большой Мануфактуры, состоялось торжественное заседание делегатов съезда с представителями месткомов в ознаменование 5-й годовщины образования союза.

С приветствием к делегатам от имени Красного Профинтерна выступил представитель Коммунистической партии Италии тов. Грамши, который нарисовал картину тяжелой борьбы рабочего класса Италии с фашистами. Он отметил как знаменательный факт, что Итальянская социалистическая партия... вновь вступает под знамя Коминтерна.

По окончании съезда силами драматической секции союза для делегатов на сцене фабричного театра было поставлено «Правда хорошо, а счастье лучше» Островского».

«Рабочий край», № 240. «18 октября в Кохму прибыл член 4-го конгресса Коминтерна, представитель Италии тов. Грамши, который был встречен секретарем райкома и секретарем ячейки РКП при льняной мануфактуре.

Тов. Грамши посетил в первую очередь фабрику Большой Кохомской Мануфактуры. Он посетил как прядильную, так и ткацкую фабрики во время работ, заглянул также в рабочие казармы и детские ясли, где ему при помощи переводчика... были даны разъяснения по производству.

После осмотра Большой Мануфактуры направились на льняную мануфактуру. Директор, рабочий-коммунист, тов. Кожанов пригласил Грамши к себе на квартиру, чтобы он мог немного закусить и отдохнуть.

Затем пошли осматривать фабрику в присутствии секретаря райкома и секретаря ячейки РКП. После трехчасового обхода фабрики тов. Грамши уехал в Иваново-Вознесенск.

Пишущий эти строки приносит большую благодарность посетившему наш рабочий уголок тов. Грамши. Да здравствует 4-й конгресс Коминтерна...»

Уезжали из Кохмы на пароконной линейке (машина сломалась, хозяева уговаривали остаться до утра, но Грамши уже торопился в Москву). Хотя выехали засветло, скоро легли густые осенние сумерки. А через некоторое время не было видно ни зги.

Уполномоченный губпрофсовета устроился впереди. Сперва переговаривался с ездовым, потом привалился к его спине и заснул. Грамши и Юлия сидели сзади рядом, свесив с линейки ноги. На ухабах линейку встряхивало, Грамши тревожно поглядывал на соседку. Юлия сидела уверенно, сказывался опыт укомовских командировок.

Линейка съехала на проселок. Стало слышно пофыркивание невидимых в темноте лошадей, храп уполномоченного, скрип плохо смазанного колеса. Настойчиво-нудный звук отвлекал, мешал думать.

— О чем вы думаете, Антонио? — вдруг спросила Юлия.

Грамши вздрогнул. Неужто догадалась? Все эти дни он думал о ней. Ожидал ласкового (или это только ему казалось!) приветствия «с добрым утром» и усталого пожелания спокойной ночи, когда губпрофсоветовская бричка подвозила ее к дому. Думал, когда она переводила с итальянского его быструю речь, и чистый белый лоб, обрамленный двумя волнами темных волос, прорезывала напряженная морщинка.

Но в этот миг он просто прислушивался к колесному скрипу и, не покривив душой, ответил:

— О колесе.

— О колесе? Каком колесе?

— В том-то и сложность — не могу определить о каком. Слышите, скрипит?

— Слышу.

— Какое? По-моему, заднее правое.

Юлия прислушалась:

— А по-моему, левое.

— Что вы, правое...

— Подождите, действительно правое... Нет, левое… И вообще, скрипит переднее... Правое... Нет, левое... Ой, не могу! — Юлия прыснула. Засмеялся и Грамши. Уполномоченный перестал храпеть, что-то пробормотал. Сдерживая смех, Юлия шепнула:

— Тише, человек спит.

Фраза «человек-спит» вызвала новый приступ смеха