Бойцовский клуб

Мы едим у китайцев, потому что не можем поехать домой. Или спать здесь, или оставаться до утра в ночном клубе. Но мы не ходим в ночные клубы. Тайлер говорит, что громкая музыка, особенно басовые партии, нарушает его биоритм. После того, как мы посетили дискотеку в последний раз, Тайлер заявил, что громкая музыка вызывает у него запор. Кроме того, в клубе почти невозможно разговаривать: после пары стаканов каждый чувствует себя центром вселенной, но на самом деле полностью изолирован от внешнего мира.

Как труп в классическом английском детективе.

Мы спим сегодня ночью в машине, потому что Марла заявилась сегодня к нам домой и угрожала вызвать полицию, чтобы меня арестовали за то, что я сварил её мать. Затем Марла принялась громить дом, крича, что я — чудовище и людоед. Она распинывала кучи «Ридерз Дайджест» и «Нейшнл Джиографик» по всему дому; за этим занятием я её и оставил. Вот и всё.

После её неудачной попытки наложить на себя руки при помощи «ксанакса» в отеле «Регент», я не верю в то, что Марла решится вызвать полицию, но Тайлер всё же рассудил, что этой ночью нам будет лучше заночевать где-нибудь в другом месте. На всякий случай.

На всякий случай: вдруг Марла подожжёт дом.

На всякий случай: вдруг Марла пойдёт и купит пистолет.

На всякий случай: вдруг Марла всё ещё там.

На всякий случай.

Я попытался сосредоточиться:

Луны бледный лик
Лишь миг тревожит звезду:
Ля-ля, тополя.

Машины пролетают мимо вдоль бульвара, я сжимаю банку пива в руке; твёрдое бакелитовое рулевое колесо «импалы» достигает, наверное, трёх футов в диаметре, и потрескавшееся виниловое сиденье щиплет меня за задницу через ткань джинсов. Тайлер говорит:

— Ещё раз расскажи мне, что произошло.

Несколько недель я пытался не обращать внимания на то, что Тайлер затеял насчёт матери Марлы. Как-то раз я пошёл вместе с Тайлером в отделение «Вестерн Юнион» и увидел, как он отправляет матери Марлы телеграмму следующего содержания:

ВСЯ ПОКРЫЛАСЬ МОРЩИНАМИ (тчк)

СРОЧНО НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ

(вскл)

Тайлер показал клерку читательский билет Марлы и подписал телеграмму именем Марлы, сказав, что да, иногда имя Марла дают сыновьям, и клерк стал дальше заниматься своими делами.

Когда мы вышли из «Вестерн Юнион», Тайлер сказал мне, что, если я люблю его, я должен ему доверять. Это дело меня не касается, добавил он и пригласил меня в «Гарбонзо» на порцию хуммуса.

Меня испугала не столько телеграмма, сколько приглашение в ресторан. Никогда при мне ни за что Тайлер не выкладывал наличных. Одежду Тайлер достаёт так: он приходит в гостиницы или гимнастические залы и обращается в отдел находок. Это, конечно, лучше, чем то, как Марла крадёт джинсы из сушилок в прачечных-автоматах и продаёт их по двенадцать долларов пара в скупку секонд-хэнда. Тайлер никогда не ел в ресторанах, а Марла вовсе не покрылась морщинами.

Безо всяких на то причин Тайлер послал матери Марлы шестикилограммовую коробку шоколада.

Ещё один вариант провести субботнюю ночь хуже, докладывает мне Тайлер, сидя в «импале», это — коричневый паук-отшельник.

При укусе он впрыскивает не яд, но пищеварительный фермент — такую кислоту, которая растворяет ткани вокруг укуса, так что твоя рука или нога буквально тает у тебя на глазах.

Когда всё это случилось сегодня вечером, Тайлер куда-то спрятался. Марла заявилась к нам не постучавшись. Она просто встала у входной двери и громко крикнула: «Тук-тук-тук!».

Я читал «Ридерз Дайджест» на кухне и даже не шелохнулся.

Марла возопила:

— Тайлер, ты дома? Можно зайти?

Я крикнул, что Тайлера дома нет.

Марла крикнула мне в ответ:

— Не будь злюкой!

Я подхожу к двери. Марла стоит в прихожей со срочной бандеролью «Федерал Экспресс» в руках и говорит:

— Мне нужно кое-что положить к тебе в морозильник.

Я следую за ней по пятам в кухню и говорю «не надо».

Не надо.

Не надо.

Не надо.

Не надо хранить у меня дома всякую дрянь.

— У меня нет морозилки в номере, — говорит Марла. — Ты же мне сам сказал, зайчик, что можно пользоваться твоей.

Не говорил я этого. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы Марла начала переезжать ко мне домой, перетаскивая своё барахло по частям.

Марла распечатала бандероль на кухне, вытащила оттуда пакет с чем-то белым и стала трясти его у меня перед лицом, посыпая всё вокруг полистироловыми упаковочными катышками.

— Это не дерьмо, — говорит она. — Это моя мать, так что отвали в сторону.

Марла держит в руках один из пакетов для сандвичей, наполненных тем самым белым веществом, из которого мы с Тайлером вытапливаем жир.

— Гораздо хуже было бы, — говорит Тайлер, — если бы ты случайно съел содержимое одного из этих пакетов. Если бы ты проснулся как-нибудь посреди ночи и выдавил из него эту белую жижу, добавил бы к ней концентрат «Калифорнийского лукового супа» и съел бы, макая в подливку картофельные чипсы. Или брокколи.

Мы стояли на кухне с Марлой, и больше всего на свете в тот момент мне не хотелось, чтобы Марла открывала морозильник.

Я спросил её, что она собирается делать с этим белым веществом.