Бойцовский клуб

Лён начинает очищать тарелки после рыбного блюда.

Лесли отправляет противень с артишоками обратно в духовку и тоже интересуется:

— Ну, так что же там написано?

Тайлер смотрит Лесли прямо в глаза и говорит, не поднимая записки:

— В одном из твоих флаконов с духами теперь — моя моча.

Альберт улыбается:

— Так ты ей нассал в духи?

Нет, говорит Тайлер. Просто оставил записку между флаконами. У неё на полочке под зеркалом в ванной этих флакончиков не меньше сотни.

Лесли улыбается:

— Так значит не нассал?

— Нет, — говорит Тайлер, — но ведь она этого не знает.

Весь остаток званого ужина в облаке на небесах Тайлер соскребал с тарелок хозяйки холодные артишоки, затем холодную телятину с холодной картошкой «помм дюшесе», затем холодную цветную капусту по-польски. Она не притронулась ни к одному из блюд, а вина в её бокал Тайлеру за вечер пришлось подливать раз десять, не меньше. Расположившись во главе стола, мадам не сводила глаз с пришедших на ужин женщин, и, в самом конце ужина, между шербетом и абрикосовым тортом, внезапно куда-то исчезла.

Они уже домывали грязную посуду и начали складывать тарелки и термосы в принадлежавший отелю автофургон, как вдруг на кухню заявился хозяин дома и спросил, не поможет ли ему Альберт отнести кое-что тяжёлое.

Лесли говорит, может быть, Тайлер зашёл слишком далеко?

Громко и быстро Тайлер рассказывает всем, как убивают китов, чтобы получить эти духи, унция которых стоит дороже золота. А ведь большинство людей никогда не видели живых китов. Лесли живёт с двумя маленькими детьми в квартире, окна которой выходят прямо на скоростную автостраду, а у хозяйки дома все эти бутылочки в ванной стоят больше, чем каждый из официантов зарабатывает за год.

Альберт возвращается и набирает телефон службы спасения.

Альберт прикрывает рот ладонью и шепчет в сторону, что не стоило Тайлеру писать эту записку.

Тайлер говорит:

— Ну так пойди и настучи менеджеру. Пусть меня уволят. Я на этой сраной работе не женился.

Все внимательно рассматривают свои ботинки.

— Это самое лучшее, что только может в жизни случиться, — говорит Тайлер. — Когда тебя увольняют, ты перестаёшь толочь воду в ступе и начинаешь что-то менять в своей жизни.

Альберт говорит по телефону, что нам нужна «скорая помощь» и называет адрес. Ожидая ответа, он сообщает нам, что хозяйке плохо не на шутку. Альберту пришлось нести её от самого туалета. Мужу она не позволила себя нести. Она сказала, что это он налил мочу в её духи, потому что хотел, воспользовавшись её нервным припадком, спутаться с одной из её подруг, и ещё она сказала, что устала, безумно устала от всех этих людей, которые называют себя друзьями их дома.

Хозяин не мог вытащить мадам из туалета, в котором она упала, потому что та размахивала в воздухе половинкой разбитого флакона от духов и обещала перерезать мужу горло, если он только к ней притронется.

Тайлер говорит:

— Круто!

От Альберта воняет. Лесли говорит:

— Альберт, дорогуша, от тебя воняет!

Из ванной невозможно было выбраться, не провоняв, говорит Альберт. Весь пол был усеян разбитыми флаконами, и ещё груда осколков стекла в унитазе. Похоже на лёд, говорит Альберт, как на тех шикарных банкетах в отеле, когда мы насыпаем в писсуары колотый лёд. В ванной воняет, а весь пол усеян осколками льда, который никогда не растает, и Альберт помогает мадам встать с пола. Её белое платье всё в жёлтых пятнах. Мадам размахивает в воздухе осколком флакона, поскальзывается на пролитых духах и осколках стекла и падает на ладони.

Она плачет и истекает кровью, забившись в угол. О, как жжёт, говорит она:

— Уолтер, как жжёт. Как жжёт! — причитает мадам.

Духи, все эти выделения мёртвых китов, проникают в порезы и жгут нестерпимо.

Хозяин вновь поднимает мадам на ноги. Она держит руки так, словно молится, только не прижимает ладони одну к другой, потому что по ним ручьями стекает кровь, струится по запястьям, по алмазному браслету и капает с локтей.

И хозяин говорит:

— Всё будет хорошо, Нина.

— Мои руки, Уолтер, — не унимается мадам.

— Всё будет хорошо.

Мадам вопрошает:

— Кто мог это сделать? Кто ненавидит меня так сильно?

Хозяин говорит Альберту:

— Вы бы не могли вызвать «скорую»?

Это была первая акция Тайлера, террориста сферы услуг. Партизана-официанта. Экспроприатора минимальной заработной платы. Тайлер занимался этим долгие годы до знакомства со мной, но, как он утверждает, в одиночку пьют только неудачники.

Когда Альберт заканчивает рассказ, Тайлер говорит:

— Круто!

Но вот мы снова в отеле, лифт остановлен между кухонным этажом и этажом банкетного зала, и я рассказываю Тайлеру, как высморкался на заливную форель, которую подавали для конгресса дерматологов, и потом трое гостей сказали мне, что форель пересолена, а один — что он ничего вкуснее в жизни не ел.

Тайлер стряхивает последнюю каплю в супницу и заявляет, что отлил всё, что мог.