Бойцовский клуб

Не смотри на руку.

Не произноси даже мысленно такие слова, как прижигание, плоть, ткань, обугленная.

Постарайся не слышать собственных стонов.

Медитируй.

Закрой глаза и представь, что ты в Ирландии.

Ты в Ирландии, летом, после того, как закончил колледж, и ты пьёшь в пабе рядом с замком, куда каждый день прибывают сотни автобусов с американскими и английскими туристами, приехавшими приложиться к камню Бларни[17].

— Никогда не забывай, — говорит Тайлер, — что между изобретением мыла и человеческими жертвоприношениями существует связь.

Когда паб закрывается, ты покидаешь его вместе с группой мужчин и идёшь по ночным улицам. Только что прошёл дождь, и капли влаги блестящими бусинами покрывают запаркованные автомобили. Наконец, ты добираешься до замка Бларни.

Полы в замке прогнили, а ты взбираешься по каменным ступеням лестницы, и с каждым твоим шагом темнота вокруг становится всё непрогляднее. Твои спутники поднимаются уверено и спокойно, они не в первый раз участвуют в этом маленьком бунте.

— Слушай меня, — говорит Тайлер, — открой глаза.

— В древние времена, — рассказывает Тайлер, — человеческие жертвоприношения совершались на высоком речном берегу. Тысячи приносились в жертву. Слушай меня. После жертвоприношения тела сжигали на костре.

— Плачь, сколько тебе влезет, — говорит Тайлер, — беги к умывальнику и смывай щёлочь под краном, но пойми: ты глуп и ты умрёшь. Посмотри на меня.

— В один прекрасный день ты умрёшь, — повторяет Тайлер, — и пока ты этого не осознал до конца, ты мне не нужен.

Ты в Ирландии.

— Плачь, сколько тебе влезет, — говорит Тайлер, — но каждая твоя слеза, упав на щёлочь, рассыпанную по твоей руке, оставит ожог, словно горящая сигарета.

Медитация. Ты в Ирландии, летом, после окончания колледжа, и, может быть, именно там ты впервые начал мечтать об анархии. За годы до того, как повстречался с Тайлером Дёрденом, за годы до того, как помочился в ванильный пудинг, ты уже отваживался время от времени на маленький бунт.

В Ирландии.

Ты стоишь на верхней площадке замковой лестницы.

— Чтобы нейтрализовать ожог, мы используем уксус, — сообщает Тайлер, — но сначала ты должен отречься.

После того, как сотни людей приносили в жертву и сжигали, говорит Тайлер, под алтарём собирался толстый слой густого белого сала.

Прежде всего, надо дойти до точки.

Ты стоишь на верхней площадке замковой лестницы в Ирландии, и со всех сторон тебя окружает непроглядная тьма, и перед тобой, на расстоянии вытянутой руки, каменная стена.

— Дождь, — говорит Тайлер, — год за годом падал на погребальный костёр, и год за годом на нём сжигали людей. Просочившись сквозь древесные угли, дождь превращался в раствор щёлока, а щёлок вступал в реакцию с жиром, вытопившимся из жертв, и густое белое мыло вытекало из-под алтаря и стекало по склону к реке.

Ты подходишь вместе с ирландцами к краю платформы и мочишься вместе с ними в непроглядную тьму.

И твои новые приятели подбадривают тебя: давай смелее, не жалей своей богатенькой американской мочи, жёлтой от витаминов и гормонов. Отливай смелее своё богатство.

— Это — величайший момент нашей жизни, — говорит Тайлер, — а ты мыслями где-то совсем в другом месте.

Ты в Ирландии.

Ого, молодец, ты таки решился! Ага. Вот здорово. Запах дневной нормы аммония и витамина В.

Там, где мыло стекало в реку, говорит Тайлер, после тысячелетий костров и дождей, люди стирали свою одежду и замечали, что она отстирывается лучше, чем в других местах.

Я мочусь на камень Бларни.

— Здрасьте! — говорит Тайлер.

Я мочусь в мои чёрные брюки с пятнами высохшей крови, которые так не по нутру моему начальнику.

Ты в доме на Бумажной улице.

— Это что-то означает, — говорит Тайлер.

— Это знак, — говорит Тайлер.

Тайлер — кладезь ценной информации. Цивилизации, не знавшие мыла, говорит Тайлер, использовали в качестве моющего средства для одежды и для волос собственную мочу и мочу своих собак, поскольку моча содержит мочевую кислоту и аммоний.

Затем резкий запах уксуса и пламя на твоей руке, которая едва видна в конце долгого-долгого пути, наконец, гаснет.

В воспалённых окончаниях твоих обонятельных нервов запах щёлочи сменяется тошнотворным больничным запахом: уксуса и мочи.

— Как выяснилось, — говорит Тайлер, — всех этих людей не зря приносили в жертву.

На тыльной стороне твоей ладони вздуваются две красные, блестящие губы, точно повторяющие очертания поцелуя Тайлера. Вокруг них — маленькие, круглые следы слёз, похожие на сигаретные ожоги.

— Открой глаза, — говорит Тайлер, и я вижу, что его лицо тоже мокрое от слёз.

— Поздравляю, — говорит Тайлер, — ты стал ещё на один шаг ближе к концу.

— Теперь ты знаешь, — говорит Тайлер, — что первое мыло в мире делали из героев.

Подумай о животных, на которых испытывают новые вещества.

Подумай об обезьянах, запущенных в космос.

— Без их боли, их смерти, их жертвы, — говорит Тайлер, — мы были бы никем.

10