Бойцовский клуб

В другую ночь, когда Тайлер снова не вернулся домой, кто-то просверлил отверстия в банкоматах и таксофонах, а затем вставил в дырки катетеры и, при помощи шприца для смазочных работ, наполнил их изнутри солидолом и ванильным пудингом.

И хотя Тайлера никогда не было дома, через месяц у многих обезьянок-астронавтов на тыльной стороне ладони виднелся след поцелуя Тайлера. Потом эти обезьянки-астронавты куда-то девались, а их место занимали новые, приходившие на крыльцо им на замену.

И каждый день группы уезжали и приезжали домой в различных автомобилях. Никогда не удавалось увидеть одну и ту же машину дважды. Однажды вечером я услышал, как Марла на крыльце говорит обезьянке-астронавту:

— Я пришла к Тайлеру. К Тайлеру Дёрдену. Он живёт здесь. Он — мой друг.

Обезьянка-астронавт ответила:

— Мне жаль, но ты слишком… слишком молода, чтобы тренироваться с нами.

— Шёл бы ты, — отрезает Марла.

— Кроме того, — продолжает обезьянка, — ты не принесла то, что необходимо: две чёрных рубашки, две пары чёрных брюк…

— Тайлер, — кричит Марла.

— Пару прочных чёрных ботинок.

— Тайлер!

— Две пары чёрных носков и две смены нижнего белья.

— Тайлер!

Я слышу, как хлопнула входная дверь. Марла три дня ждать не станет.

Приходя с работы, я обычно делаю себе бутерброд с арахисовым маслом.

Когда я пришёл домой в этот раз, я увидел, как одна обезьянка читает остальным, сидящим на полу, занимающим собой весь первый этаж, следующий отрывок:

— Ни один из вас не обладает уникальностью и красотой снежинки. Вы — не более чем разлагающаяся органическая материя, как и все другие живые существа. Вы все — часть одной и той же компостной кучи.

Обезьянка-астронавт продолжала:

— Наша культура уравняла нас в правах. Никто больше не может с полным основанием называть себя белым или чёрным, богатым или бедным. Мы все хотим одного и того же. Наша индивидуальность ничего не стоит.

Чтец замолкает, когда я захожу, чтобы сделать себе бутерброд, и все обезьянки-астронавты сидят смирно, как будто никого кроме меня здесь нет. Не стоит, говорю я. Я уже читал это. Я набирал этот текст.

Даже мой начальник, наверное, уже это прочёл.

Мы — просто большая куча дерьма, говорю я. Валяйте дальше, играйте в ваши игры. Не обращайте на меня внимания.

Обезьянки-астронавты спокойно дожидаются, пока я сделаю бутерброд, возьму ещё одну бутылку водки и поднимусь наверх. У себя за спиной я слышу:

— Ни один из вас не обладает уникальностью и красотой снежинки.

Я — Разбитое Сердце Джека, потому что Тайлер бросил меня. Как мой отец. Как все вокруг.

Вечерами, после работы, я иногда захожу то в один, то в другой бойцовский клуб и спрашиваю, не видел ли кто Дёрдена Тайлера.

И в каждом новом бойцовском клубе кто-то другой, незнакомый мне стоит в круге света под лампой, окружённый со всех сторон тьмой, и читает слова Тайлера.

Первое правило бойцовского клуба гласит: никому не рассказывать о бойцовском клубе.

Когда начинается бой, я отвожу руководителя клуба в сторону и спрашиваю его, не слышал ли он о Тайлере Дёрдене. Я живу вместе с Тайлером, говорю я, и он давно уже не появлялся дома.

Парень делает большие глаза и спрашивает, действительно ли я знаком с Тайлером Дёрденом.

Это случается в большинстве новых бойцовских клубов. Да, говорю я, мы с Тайлером — лучшие приятели. И тогда, ни с того, ни с сего, все кидаются пожать мне руку.

Эти новые ребята глядят на дырку в моей щеке и на чёрную кожу на моём лице, жёлтую и зеленоватую по краям, и обращаются ко мне «сэр». Нет, сэр. Да нет, сэр. Они не знакомы с Тайлером Дёрденом, и никто из их знакомых тоже не знаком. Друзья их друзей встречались с Тайлером, они и основали это отделение бойцовского клуба, сэр.

Затем они подмигивают мне.

Никто из их знакомых не знаком с Тайлером Дёрденом.

Сэр.

И всё спрашивают меня, а это правда? Правда, что Тайлер Дёрден создаёт армию? Ходят такие слухи. Правда, что Тайлер спит по ночам не больше часа? А ещё ходят слухи, что Тайлер разъезжает по стране, открывая повсюду бойцовские клубы. Что последует за этим? — интересуются все.

Собрания участников «Проекта Разгром» переместились в другой подвал, побольше, потому что все комитеты — и «Поджоги», и «Налёты» и «Неповиновение», и «Дезинформация» — становятся всё многочисленнее и многочисленнее, по мере того как новые и новые люди проходят школу бойцовских клубов. У каждого комитета — свои руководители, но даже они не знают, где находится Тайлер. Он связывается с ними каждую неделю по телефону.

Все участники «Проекта Разгром» интересуются, что последует за этим.

К чему мы придём?

Что ждёт нас впереди?

На Бумажной улице мы с Марлой гуляем по ночам в саду босиком, вдыхая на каждом шагу аромат шалфея, лимонной вербены и розовой герани. Чёрные рубашки идут за нами со свечами в руках, поднимая листья растений, чтобы убить улитку или слизняка. Марла спрашивает, что здесь происходит?

Слой срезанных волос под слоем тряпичных обрезков. Волосы и навоз.

Подкормка сырым мясом и костной мукой. Растения растут быстрее, чем обезьянки-астронавты успевают их срезать.

Марла спрашивает меня:

— Что ты собираешься делать?