Бойцовский клуб

Как ты сказала?

В грязи что-то блеснуло золотом, и я наклонился, чтобы рассмотреть получше. Я не знаю, что будет дальше, говорю я Марле.

Похоже, нас обоих бросили.

Уголком глаза я вижу обезьянок-астронавтов в чёрном, толпящихся у меня за спиной со свечами в руках. Это блестел коренной зуб в золотой коронке. Рядом с ним — ещё два зуба с серебряными пломбами. Это — человеческая челюсть.

Не знаю, говорю я, не знаю, что последует за этим. И я запихиваю челюсть с блёстками зубов туда, глубже в грязь, волосы, дерьмо, кости и кровь, туда, где Марла их не увидит.

18

В пятницу вечером я заснул в конторе у себя за рабочим столом.

Когда я проснулся, все уже ушли, а на столе у меня звонил телефон. Телефон звонил у меня во сне, и мне так и не ясно, реальность ли это вторглась в мой сон, или мой сон овладел реальностью.

Я ответил на звонок: Определение Ответственности.

Так называется мой отдел: «Определение Ответственности».

Солнце заходит, а по небу мчатся огромные кучевые облака размером со штат Вайоминг и Японию вместе взятые. Своего окна на работе у меня нет. Просто стены в нашей конторе стеклянные. В этом здании все стены стеклянные — от пола до потолка. Везде — вертикальные жалюзи. Повсюду — серый производственный ковролин, украшенный маленькими надгробиями разъёмов для подключения персональных компьютеров к локальной сети. Лабиринт клетушек из прозрачного пластика и декоративных панелей.

Где-то гудит пылесос.

Мой начальник уехал в отпуск. Он послал мне e-mail, а затем испарился. Я должен приготовить за две недели полный отчёт. Зарезервировать конференц-зал. Подбить бабки. Подвести черту. Что-то в этом роде. Меня явно хотят подставить.

Я — Полная Невозмутимость Джо.

Моё поведение давно вышло за всякие рамки.

Я снимаю трубку, на проводе Тайлер, он говорит мне:

— Выйди на улицу, там, на автостоянке, тебя ждут парни.

Кто они такие, спрашиваю я.

— Они ждут тебя, — говорит Тайлер.

Мои руки пахнут бензином.

Тайлер продолжает:

— Пора делать ноги. У них есть машина. «Кадиллак».

Я всё ещё сплю.

Я не могу понять, снится мне Тайлер или нет.

Или это я снюсь Тайлеру?

Мои руки пахнут бензином. Больше никого в здании нет. Я спускаюсь и выхожу на автостоянку.

Один из парней, которые посещают бойцовский клуб, работает с автомобилями. Он припарковал на повороте чей-то чёрный «корниш», и всё, что я могу — смотреть на этот чёрно-золотой портсигар, готовый умчать меня прочь. Автомеханик, который выбирается из автомобиля, говорит мне, что всё в полном порядке: он поменял номера у машины на другие, снятые с автомобиля на долговременной стоянке в аэропорту.

Он говорит, что может завести всё, что угодно, из рулевой колонки «кадиллака» горчат два провода. Замкните провода, ток попадёт на обмотку стартёра и — вперёд с ветерком!

Или ещё можно подсмотреть код противоугонного устройства в базе данных в магазине.

Три обезьянки-астронавта сидят на заднем сиденье, облачённые в свою чёрную униформу. Ничего не слышу. Ничего не вижу. Ничего никому не скажу.

Я спрашиваю их: а где же Тайлер?

Автомеханик из бойцовского клуба распахивает передо мной дверцу «кадиллака» словно водитель. Механик — высокорослый детина с костлявыми плечами — напоминает телеграфный столб, вроде тех, что стоят вдоль дорог.

Я спрашиваю: мы едем к Тайлеру?

Посередине переднего сиденья меня ожидает торт на день рождения с зажжёнными свечами. Я сажусь в машину. Мы отъезжаем.

Даже через неделю после посещения бойцовского клуба ты с трудом можешь сдержаться от того, чтобы не превысить скорость. Возможно, что у тебя — внутреннее кровотечение и вот уже два дня — чёрный от свернувшейся крови стул, но ты всё равно чувствуешь себя клёво. Машины шарахаются от тебя во все стороны. Водители показывают тебе палец. Тебя начинают ненавидеть абсолютно незнакомые тебе люди. В этом нет ничего личного. После бойцовского клуба ты так расслаблен, что тебе на всё наплевать. Ты даже радио не включаешь. Возможно, у тебя в ребре трещина, которая расходится при каждом вдохе. Машины сзади сигналят тебе фарами. Солнце — золотой апельсин — заходит за горизонт.

Автомеханик за рулём. Я — на пассажирском кресле. Между нами — торт с зажжёнными свечами.

Смотреть на парней вроде нашего автомеханика в бойцовском клубе — страшное дело. Костлявые парни никогда не вырубаются. Они бьются до тех пор, пока не превращаются в котлету. Белые парни, похожие на скелеты, покрытые татуированным воском, чёрные парни, похожие на вяленое мясо — такие парни обычно ходят парами и видно, что они явились из клуба Анонимных Наркоманов. Такие парни никогда не говорят: «Хватит». Они переполнены энергией, они движутся так быстро, что края изображения размываются, они словно выздоравливают на глазах. Как будто у них нет другого выбора, как умереть, и умереть они должны обязательно именно в этом бою.

Такие парни всегда бьются друг с другом.

Никто другой не вызывает их на бой, и они не могут вызвать на бой никого, кроме другого такого же скелета, потому что никто другой не хочет биться с ними.