Бокал шампанского

– Признаться, не помню. – Он подался вперед, продемонстрировал свои восхитительно взлохмаченные волосы. – Послушайте, Гудвин, я собираюсь задать вам прямой вопрос и хочу получить прямой ответ. Мне кажется, вы на это способны.

– Там поглядим. Спрашивайте.

– Вчера вечером вы кое-что сказали: мол, по-вашему, девушку убили. Вы сообщили это не только нам, но и полиции с окружным прокурором. Между нами говоря, у меня есть один приятель, не важно, кто он и кем работает. Он делится со мной кое-какими подробностями. Насколько я понимаю, полиция готова признать самоубийство и закрыть дело, но вы им мешаете. Значит, у вас должны быть весомые основания. Итак, мой вопрос. Что вам известно?

– Ваш приятель не рассказал?

– Нет. То ли не знает, то ли обязан хранить тайну. Сам он говорит, что не знает.

Я скрестил ноги:

– Понятно, что мне такой отговоркой не отделаться. Смотрите, свою версию я озвучил лишь полиции, окружному прокурору и мистеру Вулфу. Думаю, пока этого достаточно.

– То есть мне вы не скажете?

– Прямо сейчас – нет. Этикет, знаете ли.

– А вам не кажется, что люди, которые присутствовали на месте преступления, вправе знать больше остальных?

– Еще как кажется. По мне, они вправе требовать от полиции честного ответа на вопрос: почему ведется расследование убийства, хотя все улики указывают на самоубийство? От полиции требовать, а не от меня.

– Ясно. – Лэйдлоу поразмыслил. – Но полиция отказывается что-либо говорить.

– Знакомая картина. Я с ними вдосталь наобщался. Совсем недавно тут побывал инспектор Кремер.

Лэйдлоу смерил меня взглядом. Четыре секунды долой.

– Вы занимаетесь расследованиями, Гудвин. Люди нанимают таких, как вы, чтобы получить те или иные сведения, и платят за ваши услуги. Это все, чего я хочу, – сведения, которые позволят ответить на мой вопрос. Я дам вам пять тысяч долларов. Они у меня при себе, наличными. Но я буду ожидать откровенного и полного ответа.

– За пять кусков кто бы не ждал. – Я забавлялся тем, что ловил его взгляд искоса, не позволяя пристальному взору собеседника пронзить меня насквозь. – Лично мне пяти кусков наличными вполне хватит, ведь жалованье от мистера Вулфа щедрым не назовешь. Однако я буду вынужден ответить отрицательно, даже удвой вы эту сумму. Так уж заведено. Когда полиция примет какое-либо решение, подтвердит мои подозрения или опровергнет – не имеет значения, какое именно, – вот тогда я смогу рассказывать обо всем и вам, и кому угодно. Но если выяснится, что я распространяю свою версию событий до официального заявления, то мне вменят в вину препятствование расследованию и привлекут к ответственности. Я лишусь лицензии частного детектива, а на ваши пять штук долго не протянешь.

– На десять можно протянуть дольше.

– Ненамного.

– Я владею издательством и могу дать вам работу.

– А потом быстренько выгоните. У меня с грамотностью не то чтобы здорово.

Он смотрел на меня неотрывно:

– Скажите хотя бы вот что. У вас действительно веские основания видеть в случившемся убийство? Действительно веские, чтобы справиться с миссис Робилотти и ее влиянием на полицию?

– Да, – кивнул я, – на этот вопрос я отвечу. Мои основания привели сюда инспектора Кремера, хотя этой ночью он почти не спал. На мой взгляд, эти основания заставят полицию копать настолько глубоко, насколько они вообще в состоянии.

– Понял. – Он потер ладони, затем провел руками по подлокотникам кресла, и его взгляд сместился с моего лица на пятно на ковре, и это было облегчением. Прошла целая минута, прежде чем он возобновил беседу. – Вы сказали, что поделились только с полицией, окружным прокурором и Ниро Вулфом. Я хотел бы поговорить с мистером Вулфом.

Я вопросительно выгнул бровь:

– Ну не знаю…

– Что конкретно вы не знаете?

– То ли… – Я прервался и скривил губы. – Он не любит вмешиваться в те случаи, которые касаются меня лично. А еще он очень занят. Но я спрошу. – Я встал. – С ним никогда не угадаешь.

Стоило мне свернуть налево в прихожей, как в дальнем конце показался Вулф. Он встал, подождал, пока я не миную дверь, затем последовал за мной на кухню. Когда дверь за его спиной закрылась, я сказал:

– Прошу прощения за шутку насчет жалованья. Я забыл, что вы подслушиваете.

– У тебя прекрасная память, которой следует гордиться, – фыркнул он. – Что этот человек хочет от меня?

Я прикрыл ладонью зевок:

– Сами прикиньте, а мне бы поспать маленько. А пока я тут втягиваю воздух в легкие, мозгу ничего не достается. Может, он решил издать вашу автобиографию. Или жаждет выставить меня на посмешище и с вашей помощью доказать, что произошло самоубийство.

– Не стану я с ним говорить. Ты сам правильно сказал, это дело касается тебя лично.

– Верно, сэр. А еще меня лично касается доходность вашего детективного бизнеса. Как и Фрица, кстати. И того парня из Новой Гвинеи, который прислал вам письмецо, я думаю.