Бокал шампанского

– Головная боль! – воскликнула она. – Фэйт обычно не жаловалась на голову, но однажды пришла домой с работы и сказала, что у нее болит голова. Ни есть не хотела, ни на занятия не пошла. Я предложила ей аспирин, но она отказалась: мол, все равно не поможет. Потом спросила, помню ли я маму, и я ответила, что моя мама умерла, а она сказала, что ее, к сожалению, жива. Это было так на нее не похоже! Я посоветовала никогда так больше не говорить, и она ответила, что понимает, но я бы сама сказала что-нибудь этакое, будь у меня такая мать. Они столкнулись на улице, когда Фэйт вышла на ланч, и случился скандал, после чего ей пришлось убежать. – Хелен довольно улыбнулась. – Вот вам и связь, мистер.

– Действительно. Что еще она рассказывала?

– Больше ничего. На следующий день – нет, через день – она извинилась за свои слова и прибавила, что на самом деле, конечно, смерти своей маме не желает. Я сказала ей, что, поумирай все, кто меня задел, на кладбищах не хватило бы места. Это преувеличение, вы же понимаете, но я решила, что будет хорошо, если она узнает, что и другие люди, бывает, желают смерти окружающим.

– Она упоминала свою мать позже?

– Нет. Это было всего один раз.

– Что ж, мы припомнили одну встречу. Возможно, припомним и другие.

Чаяния Вулфа не оправдались. Он задавал иные вопросы, не совпадавшие с расспросами полицейских, но добился лишь череды отрицаний и в конце концов сдался.

Его взгляд обежал присутствующих.

– Полагаю, я должен объяснить, с какой целью хотел поговорить с вами. Во-первых, вы поддерживали достаточно близкие отношения с мисс Ашер, и я стремился установить, как вы восприняли утверждение мистера Гудвина, будто она не совершала самоубийства. В целом вы поддержали это мнение. Мисс Варр привела веские основания, мисс Ярмис рассуждала двусмысленно, а мисс Таттл не определилась.

Хитроумно и некрасиво. Он отлично знал, что Хелен Ярмис не поймет слова «двусмысленно», потому его и употребил.

– Во-вторых, – продолжал Вулф, – я признаю правоту мистера Гудвина и считаю, что, раз мисс Ашер не сыпала яд себе в шампанское, это сделал кто-то другой, и потому мне хотелось посмотреть на вас и выслушать ваши истории. Вы входите в число тех одиннадцати человек, которые были на вечеринке и считаются подозреваемыми. Мистера Гудвина я исключаю. Одна из вас могла воспользоваться возможностью и подсыпать яд, о наличии которого все вы знали…

– Мы не могли! – вскричала Роуз Таттл. – Этель была с Арчи Гудвином. Хелен болтала с тем издателем, как бишь его? А-а, Лэйдлоу! А меня развлекал тип с большими ушами – Кент. Мы просто не могли!

– Знаю, мисс Таттл, – кивнул Вулф. – По всей видимости, никто из гостей не мог этого сделать, поэтому мне приходится браться за дело иначе, но одиннадцать человек остаются подозреваемыми. Поверьте, дамы, я отнюдь не собираюсь вас изводить в попытке вызнать какую-либо тщательно оберегаемую тайну ваших отношений с мисс Ашер. Это утомительный и долгий процесс, он растянется на всю ночь как минимум – и, скорее всего, результатов не принесет. Если у кого-нибудь из вас и есть подобная тайна, ее предстоит раскрыть иными средствами. Однако, как уже сказал, я хотел посмотреть на вас и послушать ваши истории.

– Я вроде мало говорила, – заметила Этель Варр.

– Верно, – согласился Вулф, – но вы поддержали мистера Гудвина, а это многое мне сказало. В-третьих же, и это главное, мне нужна ваша помощь. Полагаю, что, если мисс Ашер была убита, всем вам не терпится найти убийцу. Также полагаю, что никто из вас не питает столь глубокого интереса к остальным восьми гостям вечеринки, чтобы намеренно прятать его или ее вину.

– Я точно не питаю, – заявила Этель Варр. – Как я уже говорила, Фэйт, я уверена, себе в бокал ничего не сыпала. Получается, кто-то другой постарался. Я думала над этим. Я ни при чем, мистер Гудвин тоже, Хелен и Роуз вряд ли замешаны. Сколько остается?

– Восемь. Трое гостей-мужчин – Лэйдлоу, Шустер и Кент. Дворецкий. Мистер Грантэм и мисс Грантэм. Чета Робилотти.

– Ну, никого из них я покрывать не намерена…

– Как и я, – вставила Роуз Таттл. – Если, конечно, кто-то из них преступник.

– Покрывать и не придется, коли они этого не делали, – поправила Хелен Ярмис. – Чего покрывать-то?

– Ты не понимаешь, Хелен! – воскликнула Роуз. – Он пытается выяснить, кто виноват. Если это, скажем, Сесил Грантэм, а ты видела, как он брал флакон из сумочки Фэйт и клал обратно, зачем тебе его покрывать? Вот об этом мистер Вулф говорит.

– Ерунда какая-то! – упорствовала Хелен. – Если Фэйт покончила с собой, зачем мне покрывать кого-то?

– Фэйт не убивала себя! Этель и мистер Гудвин смотрели прямо на нее.

– Тогда зачем она приволокла этот флакон на вечеринку, хотя я ей отсоветовала?

Роуз тряхнула головой, и хвостик из волос закачался из стороны в сторону.

– Лучше вы объясняйте, – пробурчала она в сторону Вулфа.