Бокал шампанского

– Будете отрицать, что именно из-за Гудвина нам досаждают расспросами в ходе расследования убийства? – требовательно спросил Шустер. – Он же ваш представитель, наемный работник. Вам наверняка известна юридическая аксиома – respondeat superior[8]. Разве это не урон?

– Мало того, – снова вмешался Сесил, – он ездил в Грантэм-Хаус и пытался сунуть нос в тамошние дела! А вчера какой-то тип обхаживал дворецкого моей матери. Документов при нем не было, но это вы его послали, не отпирайтесь. А еще один тип, тоже без документов, расспрашивал обо мне моих друзей. Тоже ваших рук дело?

– Что касается меня, – заявил Беверли Кент, – наиболее важным и пугающим выглядит размах полицейского расследования. Моя работа в нашей миссии при Организации Объединенных Наций носит крайне деликатный характер, и я уже могу назвать себя пострадавшим. Само мое присутствие на месте сенсационного события, самоубийства этой молодой женщины, оказалось досадным стечением обстоятельств. А вовлечение в полицейское расследование – в расследование убийства! – и вовсе станет катастрофой. Вы подсылаете своих шпиков к моим друзьям и коллегам с расспросами обо мне, и это усугубляет ваше положение. К счастью, меня самого эта участь пока обошла, но Сесил успел пострадать.

– Да, черт побери! – кивнул Грантэм.

– Я тоже, – поддержал Шустер.

– А ты, Эд?

Лэйдлоу прокашлялся:

– Достоверных улик у меня нет, зато есть все основания подозревать слежку.

А он молодец, подумалось мне. Для него вполне естественно примкнуть к товарищам, ведь откажись он это сделать, те стали бы задавать неудобные вопросы. А так он дал Вулфу понять, что по-прежнему является нашим клиентом.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил Вулфу Шустер. – Вы отрицаете, что всей этой свистопляской мы обязаны Гудвину, то есть вам, поскольку он ваше доверенное лицо?

– Нет, не отрицаю, – ответил Вулф. – Но смею указать, что это обязательство вторично. В первую очередь вы – мы – обязаны всем происходящим тому мужчине или той женщине, кто убил Фэйт Ашер. Возможно, кто-то из вас может предъявить этот упрек самому себе.

– Я так и знал! – воскликнул Сесил. – Я тебе говорил, Пол!

Шустер пропустил его слова мимо ушей.

– Как я сказал, мы оставляем за собой право обратиться в суд.

– Ожидаемо, мистер Шустер. Убийство принято расследовать и выносить приговор по суду. – Вулф подался вперед, положив ладони на столешницу; тон его сделался жестче. – Господа, давайте к делу, хватит попусту терять время. Ради чего вы пришли? Не ради же того, чтобы осыпать меня жалобами. Попытаетесь меня подкупить? Запугать? Оспорить мои выводы? Что вами движет?

– Да пропади оно все! – прорычал Сесил. – Вам-то что от нас надо? А? Чего вы хотите добиться? Зачем вы подослали…

– Заткнись, Сес! – перебил Беверли Кент, совсем не дипломатично. – Пускай Пол расскажет.

Юрист не замедлил продолжить:

– Ваши ложные обвинения в сговоре, в который мы якобы вступили с целью вас подкупить, ничем не подкреплены. Равно как и слова о запугивании. Мы пришли сюда, поскольку осознаем, что наше право на частную жизнь бесцеремонно нарушается без малейших к тому оснований и что именно вы несете за это ответственность. Нам представляется сомнительным, что вы в силах оправдать свои действия, но мы решили дать вам такую возможность, прежде чем принимать меры юридического свойства.

– Пф! – бросил Вулф.

– Презрение к истцам вряд ли может считаться разумным оправданием, мистер Вулф.

– А кто говорил об оправданиях? – Вулф откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы в верхней точке округлого живота. – Напрасная трата времени, господа, вашего и моего. Никто из нас не получит удовлетворения от этого разговора. Вы хотите, чтобы вас впредь не вовлекали в расследование убийства, а моя забота состоит в том, чтобы вовлечь вас как можно глубже, равно невиновных и…

– Почему? – перебил Шустер. – Почему вы так настроены?

– Потому что под сомнением оказались профессиональная репутация и компетентность мистера Гудвина, следовательно, и мои тоже. Вы упомянули фразу насчет respondeat superior. Что ж, я не просто вам отвечу, я начну действовать. То обстоятельство, что пострадать придется и невиновным, и виноватым, прискорбно, однако этого не избежать. Вы не в состоянии добиться желаемого, и я в том же положении. Мне нужна тропа, выводящая к фактам. Я хочу знать, хранит ли кто-либо из вас в своем прошлом некий факт, сподвигнувший его на убийство несчастной Фэйт Ашер. Если да, я хочу знать, что это за факт. Очевидно, что вы не согласитесь просидеть тут целый день, отвечая на мои вопросы, да если бы даже и согласились, вероятность того, что один из вас признается в наличии такого факта, смехотворна. Потому, как я уже сказал, мы напрасно тратим ваше и мое время. Всего доброго, господа. Это вежливая фраза, не более того.