Боль так приятна. Наука и культура болезненных удовольствий

Краффт-Эбинг наверняка знал о «Венере в мехах». Он, конечно, слышал о бывшем преподавателе из Граца, где он сам работал, и о том, что тот сделал себе имя, описывая в мельчайших подробностях сцены рабства, унижения и жестокой порки. Как любая знаменитость и паршивый парень, Захер-Мазох нажил себе немало врагов на этом пути. Его презрение к условностям, эпатаж, филосемитизм, череда отвергнутых любовниц – все это делало его отличной мишенью для нападок, и он регулярно подвергался критике и осуждению в прессе, что обычно только увеличивало продажи его книг. Но за кулисами происходило нечто иное. По крайней мере, один анонимный источник сообщил Краффт-Эбингу, что вымысел Захер-Мазоха был не таким уж и вымыслом. Некоторые историки полагают, что проболталась его жена, Аврора, новая Ванда в его жизни. Она определенно не утаила никаких подробностей в своей «Исповеди», опубликованной всего через несколько лет после смерти Захер-Мазоха. По словам историка Гарри Остерхуиса, именно анонимный источник из Берлина впервые привлек внимание Краффт-Эбинга к работам Захер-Мазоха и к беспринципной культуре мужчин, тяготеющих к боли и доминированию.

Как бы то ни было, Краффт-Эбинг получил от кого-то информацию, когда собирал рассказы для своего опуса о сексе. Все остальное – уже история.

МАЗОХИЗМ. АССОЦИАЦИЯ ПАССИВНО ПЕРЕНОСИМОЙ ЖЕСТОКОСТИ И НАСИЛИЯ С ПОХОТЬЮ

Мазохизм противоположен садизму. Если последний – желание причинять боль и применять силу, то первый – желание терпеть боль и быть подвергнутым силовому воздействию…

Я считаю оправданным называть эту сексуальную аномалию «мазохизмом», потому что автор Захер-Мазох часто прибегал к этому извращению, которое до его времени было совершенно неизвестно научному миру, используя его в основе своих трудов…

В последние годы были выдвинуты факты, доказывающие, что Захер-Мазох не только был поэтом мазохизма, но и сам страдал этой аномалией. Хотя эти доказательства были переданы мне без ограничений на распространение, я все же воздерживаюсь от их обнародования.

Представьте, что вы просыпаетесь и обнаруживаете свое имя в учебнике. Не имя, которое вы носите вместе со многими другими, а ваше конкретное имя, относящееся именно к вам. Представьте, что никто не брал у вас интервью для этого учебника, что никто даже не предупредил вас о том, что вы будете фигурировать в этом учебнике. А теперь представьте, что, как бы невероятно это ни казалось, люди читают этот учебник в каждом парке, баре и кофейне по всей этой чертовой стране. Леопольд, гордый наследник благородной фамилии Мазох, подаренной его любимой и ныне покойной матерью, мгновенно стал известен как «человек, занимающийся мазохизмом, из того чумового учебника по сексу». Он был в ярости. То, что он мог разделять некоторые интересные наклонности со своими вымышленными героями, не было каким-то особым секретом, но вот дать свое имя сексуальной патологии – совсем другое дело. Викторианская завеса благопристойности была сорвана. В этом был замешан тайный информатор. Кто-то на его прежней работе был ответственен за это. И что еще хуже, романтический идеал Захер-Мазоха, который вдохновил его на много пылких романов и продал так много книг, теперь стал отклонением от нормы, психическим заболеванием. Он был назван его именем и привлек пристальные взгляды, как и сам Леопольд.

Каким бы беспринципным ни был этот конкретный ход, мотивы Краффт-Эбинга в «Психопатии сексуальности» отнюдь не были подлыми. Он был белым мужчиной-ученым 1800-х годов, поэтому, естественно, в его работе много женоненавистничества и ужасов мастурбации. Не заблуждайтесь, он был продуктом своего времени и привилегированного положения. Большая часть его произведений пронизана викторианскими предрассудками и буржуазным лицемерием. Но Краффт-Эбинг также неустанно работал над тем, чтобы декриминализировать психические заболевания и сместить акцент юриспруденции на лечение и реабилитацию. Учитывая, как горячо эти идеи оспариваются до сих пор, Краффт-Эбинг был не только передовым ученым в психиатрии и нейронауки своего времени, но и криминалистическим активистом. Вероятно, на него повлияло обучение в университете Гейдельберга, где его дед по материнской линии, доктор Миттермайер, служил «немецким адвокатом проклятых», отстаивая юридические права тех, кто был приговорен к изгнанию пуританским обществом. Такими были, в частности, сексуальные девианты, с которыми сурово обращались в суде, отмечает Клаф. В то время сексуальные практики всех видов преследовались безжалостно. Гомосексуализм, транссексуализм, мастурбация, оральный секс, что угодно. Если вы не пытались обрюхатить кого-то в контексте брака, санкционированного государством и церковью, то, скорее всего, это было подсудным делом. Посещавший в качестве эксперта-свидетеля многие громкие судебные процессы по делам о сексуальных отклонениях Краффт-Эбинг решил использовать науку для пропаганды реабилитации, а не тюремного заключения.