Боль так приятна. Наука и культура болезненных удовольствий

– Когда я причиняла себе боль, я чувствовала себя в безопасности. Это облегчало чувство тревоги и обреченности. Это также было похоже на хорошую карму, если это вообще имеет смысл? (Хороший пример магического мышления.) Я надеялась, что, причиняя себе боль, я смогу предотвратить боль в будущем. Причиняя себе боль, я надеялась, что, какой бы порядок ни существовал во Вселенной, он решит, что я заплатила свою дань, и пощадит меня.

Эти чувства мы уже встречали у кающихся флагеллантов и голодных монахинь.

В течение следующих десяти лет Дэриен периодически занималась членовредительством.

– Со временем я делала это менее регулярно, но в то же время мои отношения с едой и физическими упражнениями становились все более разрушительными.

К четырнадцати годам порезы случались еженедельно, но к концу подросткового возраста расстройство пищевого поведения полностью завладело ею.

– Голодание было инструментом, который я использовала для борьбы с депрессией и тревогой. Как ни странно, мои цели и привычки, связанные с едой, полностью выходили из-под моего контроля и вызывали гораздо большее беспокойство – они постоянно менялись, а облегчение приходило все реже и реже.

Сегодня жизнь Дэриен выглядит иначе. Спустя несколько лет после выздоровления от порезов и расстройства пищевого поведения она больше не испытывает желания резать себя.

– Сейчас у меня в жизни есть много поддержки; я по-прежнему очень тревожна, но справляюсь с этим лучше, чем раньше. Я нашла лекарства, которые помогают мне справиться с моим состоянием. Я думаю, что лекарства стали большим шагом на пути к отказу от самоповреждений. У меня есть друзья, иногда я курю траву.

Отношения Дэриен с болью продолжаются, но они нашли, по ее словам, более «социально приемлемые способы удовлетворения этой потребности», такие как искусство («просто часами рисую маленькие линии»), видеоигры («я чертовски плоха в них, и мне нравится проигрывать, проигрывать и проигрывать, пока не выиграю») и БДСМ, который, по ее словам, преследует такие же терапевтические цели, как и членовредительство.

– В сексуальном плане я довольно четко попадаю в категорию нижних мазохистов, что уж говорить. Забавно думать, что, будучи человеком, одержимым идеей избежать боли, контролируя свой разум и тело, я чувствую себя наиболее комфортно, позволяя другим делать с моим телом что угодно и причинять мне боль. Создаем новые ощущения, детка, новые нейронные пути! Мои сексуальные желания то приходят, то уходят, но я заметила, что мои потребности становятся более явными, когда я чувствую скуку, беспокойство или когда теряю смысл в жизни.

Итак, в чем для Дэриен разница между болью тогда – хаотической, одурманивающей, поглощающей – и болью сейчас?

– Единственное различие между моим неконтролируемым самоповреждением и сексуальной болью – это, мне кажется, намерение, стоящее за этим.

Говоря о болезненных, но приятных встречах, она добавляет, что «возбуждение с моим партнером было вызвано желанием получения той же намеренной боли, но она исходила из нежности, наших отношений и сострадания к себе».

Иногда я не решаюсь делиться такими деликатными и потенциально провоцирующими личными историями, особенно потому, что здесь нет простых ответов. Для лечения зависимости от алкоголя или других наркотиков есть метод немедленного, спонтанного отказа, чтобы остановиться навсегда. При компульсивном поведении, связанном с едой или телесными ощущениями, для выздоровления необходимо научиться поддерживать определенный уровень калорийности и выработать здоровые привычки. У меня была почти смертельная одержимость рвотой, и все же, чтобы выжить, мне пришлось научиться есть здоровую пищу. (На это ушло более десяти лет, и я, вероятно, буду работать над этим всю жизнь.) Я, как и многие другие, нашла для себя безопасную золотую середину, когда дело касается поведения, связанного с поиском сильных ощущений.

Я понимаю, что для многих, как и в случае с алкоголем, не существует безопасной середины в крайностях; единственное стремление – уйти как можно дальше. Я поддерживаю всех, кто принимает такие решения. Мое желание разобраться в собственных смешанных чувствах насчет стремления к боли ни в коем случае не является попыткой привести доводы в пользу умеренности во всем! Патология терниста, жизнь беспорядочна, и воздержание спасает жизни.

Мне просто интересно, как люди вроде меня справляются со своим телом. Для Анны важна терапия и забота окружающих.

– Мне в основном нужно осознавать свое эмоциональное состояние, когда я занимаюсь этим, – говорит она о боли для удовольствия. – Хотя обычно мое состояние вполне нормальное, я бы не хотела делать это, когда я чувствую депрессию или стресс, чтобы не впасть в зависимость.