Болельщик на солнцепёке. Рассказы о любви и спорте

– Да ладно. – он достал из сумку воду, сказал:− Не замёрзла?

Полина помотала головой.

− А нос красный. − Он дотронулся до кончика носа: – Холодный.

Полина не отстранилась.

− Ну всё. Бассейн. И всё.

− А награждения? – спросила Полина.

− Придётся ждать. К вечеру тогда только вернёмся.

− Нормально.

− Час-пик будет.

− Норм, говорю же.

Они зашли в здание бассейна, кирпичное, напоминающее больше крепость, чем бассейн. Он больше не волновался. Должно произойти что-то из ряда вон, чтобы он провалил плавание.

− Ты иди разминайся! – сказала Полина. – А я на трибуны. И отдай всё ненужное. – Она стала копаться в его вещах, откладывая плавательные принадлежности.

– Да тише ты, Полин. Там потное всё.

– Норм, – она протянула ему сумку. – За сколько плывёшь?

Он грустно улыбнулся:

− Медленнее тебя.

− Да прям. Нашёл с кем сравнивать.

− Раньше ты быстрее меня плавала.

− Это было раньше. А теперь вы все лоси.

− Ну по сравнению с вашими, я медляк.

− По сравнению с нашими?

− Ну там Матвеич, Андрюха.

Полина испугалась, на мгновение лицо её замерло. Всё. Глаза забегали, как тогда в беседке, когда она хрустела ворованным печеньем:

− Матвей брассист, Андрей бросил давно. Всё. Давай. Работай. Хоре языком чесать.

Он ходил по кафелю бортика, изредка крутил руки, полы его халата распахивались, били по икрам… Он нервничал, смотрел на суетящихся детей. Их становилось всё меньше и меньше. Трибуны пустели. Скоро объявят заплывы четырёхборцев. Сначала девчонки. Девчонок всего три заплыва, а потом он. Полина увидит, какой он стал сильный. Он поплывёт по центральной, самой удобной дорожке. Первую сотню он будет проигрывать, он сядет на волну соперникам, а дальше легко «съест» их, на финише опередит минимум на пять метров, это минимум. Во всяком случае, всегда было так. Он проходил мимо трибун. Полина сидела на последнем самом высоком ряду, в руках у неё была колобашка.

− Тут на стуле лежала, − помахала ему Полина. – Кто-то забыл. На! Лови!

Он не поймал колобашку, она упала на кафель – Савелий поднял её. Тут выбежал из раздевалок пацанёнок в спортивном костюме:

− Это я забыл. Она моя, моя личная. Я тут на трибунах сидел и забыл. Отдай! Моя!

− А теперь моя! – улыбнулся Савелий и протянул пацанёнку его колобашку, пожал руку. Мальчик посмотрел на него снизу вверх:

– Это ты на фехтовании всех кольнул?

– Я.

– Мы с мамой специально пораньше притащились посмотреть фехтование.

− Спасибо!

– Я тоже чемпионом буду – пацан убегал, двигаясь по мокрому полу как на коньках, размахивал колобашкой.

Савелий хотел пошутить пацану вслед. Но не стал. Они все прикольные эти мелкие. И воинственные такие. Он таким не был.

Всё. Надо настраиваться на старт, не отвлекаться. Обидно будет на самом простом спалиться перед любимой девушкой. Савелий теперь точно знает, что Полина его любимая. Мало ли, что там было в детстве, сейчас они уже не дети. Она – бывшая чемпионка, а он, кажется – тоже без пяти минут чемпион города в спортивном четырёхборье, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.

Молчание − знак согласия

Кристину дразнят «крейзи». С ней никто не дружит в секции. Конечно же это из-за её сильного кифоза, считает она. Но Кристина меняет отношение к себе, когда у неё появляется парень.

− Крейзи, − кричали ей вслед.

Нет, она не была сумасшедшая, просто у неё были проблемы с позвоночником, маленький горб. Нет, этот горб совсем не был заметен под одеждой.

− Крейзи! – кричали ей мальчишки из средней группы. Она ненавидела мальчишек. Она знала, что симпатична, даже красива, что фигура у неё отличная, но её всё равно дразнили «крейзи» – в бассейне горб не спрячешь.

Она плавала с рождения – так советовали в один голос врачи. Плавание было её самое главное занятие. Без плавания горб у неё был бы куда больше, и неизвестно ещё выросла бы она до своих метра семидесяти.

Раньше она всё-таки побеждала на соревнованиях, всё-таки её уважали, а теперь?.. Результаты давно встали, ей так и не хватило двух десятых до кандидата в мастера, в бюджетный лагерь от спортшколы её брали из жалости.

Лучше бы она не поехала в этом году в лагерь. Единственная её подруга, нелепая громадная Алиса Вишневская не стала селиться с ней в одном номере. Украдкой смотрела она на подругу-предательницу на пляже… Алиса пришла в бассейн сама, в одиннадцать лет. Это очень поздно для плавания. Но Алису взяли. Поначалу над Алисой подшучивали на соревнованиях: она плавала в самых слабых заплывах, с малюсенькими-малюсенькими девочками, которые были ей ну реально по колено, ну, может по пупок, и которые всё равно обгоняли её. Только она, крейзи, не подшучивала над Алисой. Над Алисой смеялись на тренировках, на ОФП, на сборах – везде. Только она, Крейзи, не смеялась. Алисе совсем не шло ни её имя, ни её фамилия. «Алиса Вишневская» − звучит изысканно, но в подруге ничего изысканного не было. Рыхлое огромное тело.