Болезненность суждений (СИ)

— Ко… кош… ка.? — мужчина поднял голову и истерично рассмеялся, после чего снова заплакал и уткнулся носом в грудь обратно. Это должно было отвлечь и успокоить, а не усилить истерику. Почему старик не кричит? Руки до сих пор обнимают. Где побои? Когда нужно отстраниться? Уворачиваться? Отползать и просить прощение? Поломанная психика не выдерживала. Попытки пациента установить диалог проваливались. Аксёнов не успокаивался, пока попросту не вырубился от алкоголя в крови. Кажется, у кого-то будет сорван голос после крепкого сна. Сеня очень тяжело выдохнул и погладил «сына» по голове.

— Может действительно кошка умерла? Не помню. Ну ничего. Заведём тогда новую кошку. Так расстроился из-за этого… Сказал бы сразу же, папка бы всё уладил. Такой взрослый, но такой маленький, — Сеня улыбнулся и с трудом сел. Пододвинулся. Спящий Прохор был успешно помещён рядом на кровать. Лишь бы не пасть обоим с тесной

лежанки. Старик лёг обратно и накрыл «сына» одеялом, а затем крепко обнял и снова улыбнулся. — Я помню тебя, Тодди. Я помню и люблю тебя, потому что мы — семья.

Мария заглянула к супругу с утра и чуть не упала, когда увидела тесноту на кровати. Она конечно хотела выставить Прохора за сына, но даже не представляла, как почти незнакомый мужчина будет спать на кровати рядом с её мужем. «Вот это они хорошо вчера пообщались, » — взгляд метнулся к бутылке. Оставалось надеяться, что её пил не больной. Женщина подошла к спящим, подбирая слова в голове. Аксёнова разбудили первым.

— Ты выхлестал половину бутылки?

— Да? — Марию устроил даже вопросительный ответ.

— Тогда отлично. Выйди из палаты, нам нужно поговорить.

Раздражитель исчез. Сонный мужчина осмотрелся и повернулся к мужчине лицом, с ужасом осознавая, что всю ночь обнимался неизвестно с кем. Паника и злость тут же заменили сонливость. Прохор неуверенно ощупал свой зад, не чувствуя боли или какого-то дискомфорта. Недоверчивый взгляд изучал мимику спящего старика. «Ты ничего не сделал со мной? Даже когда был такой шанс…» Аксёнов потупился от неловкости за собственные подозрения. Голова ненадолго уткнулась в уже знакомую грудь. Молчаливый знак благодарности. На душе стало чуть спокойней. Теперь у него будет новая семья? Пускай и построенная на лжи. Обман всё же лучше боли. «Сын» слез с кровати и схватился за голову.

— Бля, я же пил… мм-м…

Глаза скользнули по вину на тумбочке. Вышел из палаты мужчина уже с ним в руках. Раз Сене нельзя, то и нельзя ему душу тревожить. Выльет куда-нибудь на асфальт, либо выбросит подальше. Мария сидела на лавочке и болтала ногами. Прохор подсел рядом.

— А у тебя найдётся таблетка от головы?

— Болит? — собеседница посмеялась. — Я даже не удивлена. Сравнить твою реакцию на моё предложение, а затем то, что я увидела сегодня утром…

— Эй! Забудь вообще про это! — он смутился, стараясь сохранять хмурое выражение лица.

— Вот опять! Видимо, Сеня на тебя хорошо влияет. Дай сюда, — бутылка вина пошла по рукам. Глоток из неё делает новый человек. — Он хороший муж и отец. Жаль, что жизнь забрала сына так быстро и беспощадно. У нас больше не будет наследников. Возраст. Врачи запрещают, да и состояние Сени желает лучшего. Нам не до памперсов с пустышками.

Аксёнов долго молчал на созданную тишину, решаясь с мыслями. Вчера его не просто не добили, а подарили шанс, без которого теперь жить невозможно. Зачем задыхающуюся рыбу на суше облили водой? Она будет страдать заново. Куда более мучительно.

— Я могу стать вашим сыном. Его звали Тодди? Расскажи мне про привычки, манеру, подробности из семьи. Я попробую стать им.

— Это… это неправильно, Прохор. Даже звучит как план нездорового человека. Мне важно было, чтобы Сеня знал, что его сын всё ещё живой, и с ним всё в порядке. Но это ложь. Тодд мёртв.

— Мы не скажем ему, — рука мужчины легла на руку женщины. — Пожалуйста. Я хочу быть вашим сыном. У меня даже получилось найти общий язык с Сеней, — оказывается, истерика сближает на уровне подсознания. — Я не буду жить с вами или что-то требовать. У меня есть дом, работа.

— А семья? — долгое молчание. — Извини…

— Ты ведь сама предлагала мне стать им, — Аксёнов пребывал в отчаянии. Он впервые за долгое время унижается перед кем-то, не думая о последствиях. Мария молча кивнула и задумалась. Насколько человек бывает настойчив? Снова глоток. Рука с бутылкой придвинулась к мужчине.

— Тогда уходи сегодня. Мне нужно всё обдумать. Я позвоню тебе завтра, договорились?