Больная

Четыре года назад был волейбольный матч между пятиклашками. Зрители гудят на скамейках, лишь бы развеселиться. Им скучно. Вера Воронок, нападающая пятого «А», играет агрессивно, вырывает победу зубами. Учащённый пульс и жар тела скрывают пекущую боль в животе. Очень скоро игнорировать резь желудка становится невозможно. Резкий приступ тошноты как выстрелом вышибает мозги. Вот Вера в ступоре слепо хлопает ресницами, не слышит возгласов. Волейбольный мяч со всего маху заряжает ей по лбу. Голова запрокидывается, и вместо того, чтобы рухнуть навзничь, нападающая медленно опускается на колени. Её рвёт на пол. Одежда мокнет.

В той же позе, что и тогда, Вера сейчас стояла на коленях и держалась за живот. После выписки он работает как часы. Не исключено, переварила бы и гвозди.

«Они опять смеются надо мной! Они все меня презирают!»

— К директору, Воронок! Вставай, сейчас же!

— Не надо, Наташ. Я отведу её. Продолжай урок. Так, все угомонились! А вы трое — за мной.

— Чего мы? Это она!

— Пререкаешься с завучем, Крапаков? Быстро манатки собрал и пошёл. Вахула, Ломтёв, особое приглашение нужно?

Обещание опять куда-то отвести без её ведома заставило Веру пробежать прямо по парте и пулей выскочить из кабинета. Головокружение выбивало дух, глубинный страх подгонял. Предчувствие опасности захватило в плен. Бесом подчинило тело, из которого душа никак не находила выхода. Беглянка прихватила куртку в гардеробе и покинула стены школы до того, как в главный холл за ней явилась завуч.

Какофония большого города шарахнула по ушам. Вера накинула на голову куртку, пока круто поворачивала от автомобильной дороги у главных ворот во дворы. Школа в таком месте, где приезжий никогда не признает Московской улицы. Проехала парочка машин, женщина катила коляску. Бабушка выгуливала собаку, второгодник курил у продуктового ларька. Образцово тихо, до ужаса скучно. Лишь для Веры тихая обыденность мерещилась калейдоскопом. Верно у самой жизни большой праздник, карнавал красок и звуков. И жизнь эта давит на неё одну, как ботинок Филина давил на живот. Выдумка, разумеется. А всё для чего? Ну неужели совсем никто не может пожалеть её? Просто чтобы, наконец, прекратила жалеть себя. Хоть на день. Хоть на минуту, покоя ради!

С четырёх сторон горизонт заслонили хрущёвки. Шорох крыльев пикирующих с крыш голубей пером погладил ухо. Вера выдохнула, надела куртку, как положено. Солнце печёт, но руки должны быть в карманах. Так спокойнее. Счастье — побег без потерь, не считая оставленного в классе рюкзака. Потные пальцы теребили ключи, банкноты, прочий бумажный мусор.

Цветущий май звенел от зноя. Дома сменялись домами, улицы улицами. Бледно голубое, воздушно-рваное наверху. Зелёно-серое, фрагментарное под ногами. Вокруг — такое богатое, такое чёткое, такое правильное! Невыносима мысль о тяге к разрушению этих людей и их судеб. Счастливые и несчастные, они заслуживают ненависти отребья за свою беспочвенную безусловную любовь. За свою непонятность и прозаичность. Они заслуживают мести, все вместе и каждый в отдельности. По очереди всех перекрутить и выжать до капли.

Нет… нет, не получилось. Фантазии не помогли почувствовать. Она же легчайшая эмоция — ярость. А задыхается, не успев вспыхнуть. Теплится разве что с переменным успехом. Отравленная лекарствами кровь душит пламя, коим жива человеческая душа. Но не зомби же Вера! Отвращение вызывает признание схожести с этим… как его?.. Ну, такой паренёк с перебинтованной башкой. Он, кажется, когда-то украл у неё конфеты. А ведь Воронок никогда не воровали!

Спустя час пешей прогулки городской пейзаж деталями стеклянного пазла сложился в знакомую картинку. Вера взбодрилась, растолкала двери салона красоты.

— Господи, что?! — вскрикнул от испуга знакомый мастер, отводя ножницы от виска клиента.

По мере того, как та обводила взглядом зал, на лицо её ложилась такая печаль, что стилист немедленно позабыл про злость.

— Мама… Мама…

— Ам-м… Прости, Вер, твоя мама не пришла. Я не мог до неё дозвониться… Куда ты? Постой!

Пятница, салон красоты «Бохо». После дня в кресле мастера, мама отправляется то в рестораны, то в театры. К новому ухажёру — как на работу. Это нерушимый ритуал, привносящий в жизнь подростка и плюсы, и минусы. Вера не помнит ни одного пятничного вечера за последние годы, чтобы провести его с мамой. Не потому что в принципе память подводит. В действительности не было такого вечера.