Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских а

Много чему можно было поучиться у партнеров и на треке, и по жизни. Мео Костантини указал Рене на недостаточную агрессивность его стиля вождения; так Нуволари был великий спец и лучший учитель по этой части. И в то же время за пределами трассы Тацио поражал Рене своей скромностью и сдержанностью. Да и здоровому образу жизни (за исключением безостановочного курения) у «Летучего мантуанца» было не грех поучиться: постная диета, сон по двенадцать часов в сутки, крайняя умеренность по части спиртного – только по большим праздникам и только виноградное вино. К тому же Нуволари был еще и примерным семьянином, воспитывавшим двух сыновей.

При росте 165 см Нуволари был худ, как тростинка, и мускулы на его поджаром теле проступали столь рельефно, что его можно было бы использовать в качестве ходячего пособия по анатомии движения. Из-под коротко стриженных черных с проседью волос на соперников смотрело лицо весьма грозное: глубоко посаженные глаза под нависшими надбровными дугами, широкий рот с зубастым оскалом, мощный, будто выруб ленный из гранита подбородок, – и все это вкупе с полной неспособностью скрывать любые эмоции. Да он и не стремился их скрывать. Нуволари был весь, как есть, неподдельный.

Также ему явно недоставало чувства самосохранения, свидетельством чему его регулярные выходы на старт в гипсе, наложенном после травм, полученных в предыдущих состязаниях. Ну а в ходе гонок Тацио буйствовал и неистовствовал, орал во весь голос, молотил кулаками по бортам своей машины и раскачивался в кокпите взад-вперед, будто способен был реально пришпорить машину и придать ей ускорение одним лишь волевым усилием. Вся эта экспрессия не мешала ему сполна использовать врожденную ловкость и координацию движений, срезая углы впритирку со стенами на немыслимых для других скоростях и стать родоначальником техники прохождения виражей полным дрифтом со скольжением всех четырех колес. «Гонялся он как сумасшедший, часто бился, машины свои хлыстал как вьючных животных, – писал очевидец. – Это был истинный, классический garibaldino[302], как их тогда называли на итальянском гонщицком жаргоне, – сабли наголо и вперед за победой любой ценой; настолько заводной и безбашенный, что среди публики ходили упорные слухи, что он то ли одержим тягой к смерти, то ли, как Паганини, заключил сделку с Дьяволом».[303]

Вот и 28 июля на Гран-при Германии выбывшему из строя из-за гриппа Рене оставалось лишь вприглядку брать мастер-класс воли к победе у «Летучего мантуанца». В своей фирменной лимонно-желтой безрукавке, синих штанах с подвязками на щиколотках и трехцветном шарфе на шее Нуволари запрыгнул в машину. Его неизменный талисман – золотая черепашка – свешивался наружу на цепочке из-под сорочки. Скорее дэнди, чем маньяк, если приглядеться к фотографиям повнимательнее.

Но, стоило стартовому светофору[304] переключиться с красного на желтый, а затем на зеленый, как он тут же преобразился до неузнаваемости. Итальянский чемпион ринулся вперед по скользкому после дождя полотну Нюрбургринга, дабы сразу же высвободить свою P3 из коробочки серебристых машин, в окружении которых стартовал. Первый после стартовой прямой разворот он прошел впритирку, будто срезав угол алой косой, пока другие с опаской заходили в него широко и медленно, – и с криком “Corri!”[305] включив третью, нажал на газ и умчался на первый круг. Завершил его Тацио вторым, в двенадцати секундах позади Руди Караччолы[306].

По мере прохождения гонщиками длинных кругов «Ринга» становилось ясно, что реальную конкуренцию гонщикам Mercedes и Auto Union из почти двадцати соперников в этот день один лишь Нуволари и составляет[307]. Тем временем прояснилось, и трасса просохла. Чтобы и дальше противостоять «серебряным стрелам» с их превосходством в скорости, Нуволари теперь пришлось вспомнить легенду о том, что он «гонщик без тормозов» и начать ей соответствовать.

Не раз обходил он их в слепых поворотах, а на прямых ему оставалось лишь наблюдать в боковом зеркале заднего вида, как они его стремительно настигают. На вьющейся вверх-вниз по поросшей соснами долине трассе Нуволари ощущал себя матадором в окружении целого стада свирепых быков.

К середине гонки Тацио все-таки захватил лидерство, но тут пришла пора дозаправок. Однако вслед за ним тут же заехали на пит-стоп и Роземайер, фон Браухич и Караччола. Заинтригованные зрители лишь гадали, в каком порядке четверо лидеров гонки вернутся на трассу. Первым через 47 секунд в гонку вернулся Mercedes фон Браухича. Через полминуты после него – Роземайер и Караччола. А Нуволари все стоял.

Вокруг его P3 скакали возбужденные механики Ferrari. Оказывается, у них сломался топливный насос, и бензин в машину Тацио пришлось заливать вручную из канистр. Выскочивший из машины Нуволари бешено жестикулировал и ругался последними словами, подгоняя заправщиков, но… На трассу он в итоге вернулся лишь через две минуты с четвертью, откатившись на далекую шестую позицию.[308]