Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских а

Руди эта некрасивая сцена, конечно, смутила, но сам он к этому времени давно смирился с тем, что спорт и политика неотделимы друг от друга. К нацистам он по-прежнему относился двояко, а после получения дружеского предупреждения о том, что Гитлер однозначно затевает большую вой ну, решил на всякий случай окончательно обосноваться в нейтральной Швейцарии и получил там вид на жительство. Однако, чтобы продолжать состязаться, ему так или иначе приходилось ходить перед нацистами по струнке, восхвалять линию партии и играть роль национального героя Третьего Рейха. Поэтому, всякий раз, когда ему удавалось взойти на пьедестал, Руди стоял навытяжку и ревностно голосил “Deutschland, Deutschland Über Alles”, да и в интервью он, судя по всему, искренне подыгрывал пропагандистам из ведомства Геббельса, всем своим видом давая понять, что в полной мере соответствует формируемому ими имиджу немецких автогонщиков – «стремительных, как борзые, жестких, как кожа, прочных, как сталь Круппа».[394]

В следующее же воскресенье Руди выиграл Гран-при Туниса, одержав вторую в сезоне победу, однако титул чемпиона Европы и звание лучшего гонщика Германии в этом сезоне у него явно вознамерился отобрать поймавший кураж Бернд Роземайер. Их дуэли обещали стать гвоздем программы красочного и затяжного противостояния между гонщиками Mercedes и Auto Union – двух блистательных команд, призванных воссиять на небосклоне автоспорта и затмить всех остальных во славу Рейха и на радость фюреру.

Густой туман вдруг опустился 14 июля на Нюрбургринг и скрыл от глаз зрителей не только ушедших на седьмой круг лидеров гонки Айфель, но и за́мок, высящийся на горе, с которой, собственно, и сползло это густое молочно-белое облако, а затем и табло, и систему сигнальных огней. Понятно, что и на самой горной трассе в стиле аттракциона «русские горки» видимость упала местами до 30–40 метров. Бернд Роземайер, не сбрасывая скорости, проходил прекрасно знакомые ему закрытые повороты вслепую и все дальше отрывался от ближайшего преследователя – Нуволари на красной Alfa Romeo.[395]

Толпы зрителей вдоль трассы загодя предвосхищали скорое появление перед ними лидера Auto Union по реву двигателя V16 его чудо-машины. А затем и действительно на миг выныривала из тумана эта диковинная серебряная рыба[396] – и столь же стремительно исчезала за непроглядной стеной облачной мглы. «Восторг смертельной опасности, должно быть – лететь наощупь сквозь гущу облаков в горах», – писал обозреватель Autocar. И даже на финише, продолжал он, «никому не видны приближающиеся машины. И вот, наконец, слышится лающее стаккато Auto Union, и толпа отзывается эхом приветствий, встречая Роземайера-победителя».[397]

Первая победа молодого немецкого гонщика в сезоне 1936 года вышла настолько впечатляющей, что ее свидетели из числа журналистов, завороженные его заоблачным вождением, тут же наградили Бернда прозвищем “Der Nebelmeister” («Мастер тумана»), и титул этот горным эхом повторял десятилетием ранее триумфально полученное Руди на АФУ-Се звание “Der Regenmeister” («Мастер дождя»). После этой победы лучезарная улыбка Роземайера стала привычным украшением газетных стендов, а пространные рассказы о «сверкающей молнии по имени Роземайер» еще долго тиражировались прессой всего мира.[398]

За разборкой автомобилей Бернд привык наблюдать с младенчества, благо свобода ползать по гаражу отца-автомеханика ему была предоставлена полная. За руль он дорвался девяти лет от роду, когда родители, устав сопротивляться его неотвязным просьбам, приладили деревянные колодки к педалям и дали малышу добро на первый в его жизни старт. К шестнадцати годам Бернд накопил отложенных карманных денег на покупку своего первого мотоцикла – DKW с двигателем 200 см³. Вскоре, однако, его необоримое увлечение скоростью привело к лишению юноши водительских прав за ее многократные серьезные превышения.[399] «Как птице воздух, как рыбе вода, мне нужна была скорость», – написал он как-то о своей юношеской любви к мотогонкам.[400]

Весной 1934 года Роземайер был принят в мотоциклетную команду Auto Union. Победы не заставили себя ждать. По осени ему предложили попробовать себя за рулем гоночной машины главной команды. На пробные заезды Бернд явился по одной версии в лучшем выходном костюме, по другой – в пошитой с иголочки кожаной амуниции; и в том, и в другом случае биографы подчеркивают, что это вполне отражало его стремление всегда и во всем выделяться. Впервые в жизни сев за руль автомобиля формулы Гран-при, Бернд показал второе время дня среди всех участников тест-драйвов и был тут же принят в команду.