Большая гонка. Драма на миллион. Легендарная история о том, как еврейский гонщик, американская наследница и французское авто посрамили гитлеровских а

Лишь в конструкцию двигателя Уленхаут не привнес ничего принципиально нового, а только увеличил объем рядной восьмерки цилиндров до 5,66 л и модифицировал коленвал. На заводских испытаниях в Унтертюркхайме новый двигатель развил невероятную мощность – 589 л. с. А чтобы уложиться в 750 кг предельно допустимого веса при потяжелевшем двигателе, большинство деталей было изготовлено из легких авиационных сплавов.[459]

Несколько недель Руди был всецело поглощен испытаниями W125 – и остался от новой машины в полном восторге: колеса цепко держат дорогу, а скорость и приемистость – просто несравненны! Ничего быстрее W125 он в жизни не водил: разгон до 140 км/ч на первой передаче; до 220 км/ч на второй; до 255 км/ч на третьей; и до невероятных 320 км/ч на высшей, четвертой передаче. Это был даже не восторг, а бурное ликование: наконец-то у него есть по-настоящему грозное оружие, и в новом сезоне он сполна поквитается с Берндом Роземайером и Auto Union![460]

Пока Руди обкатывал в Италии новый Mercedes, Рене с Écurie Bleue выехали из Парижа в южном направлении на двух тягачах с укрытыми брезентом Delahaye 135 на прицепах. На каждом борту обоих грузовиков красовались по британскому бульдогу – символу-талисману команды. У Люси теперь имелась пара собак этой породы, и она была от них без ума.[461]

«Синяя конюшня» направлялась к месту проведения Гран-при По. Ни немецкие, ни итальянские команды на эту гонку заявлены не были: ACF решил еще на год отложить допуск формульных машин к гоночным состязаниям на территории Франции, а в гонках спорткаров иностранцы участвовать отказались в знак протеста.

Очевидным фаворитом выглядел Жан-Пьер Вимилль, подтвердивший этот статус рекордами круга в свободных заездах. Его Bugatti T59 была изначально построена под Гран-при, а тут ее просто выставили без нагнетателя и с навесками, требующимися по регламенту соревнований спортивных авто. У Рене же лучшее время круга в практике оказалось на удручающие пять секунд хуже, чем у его соперника. В день гонки, 21 февраля, погода выдалась сырая и хмурая, под стать настроению Рене, а Вимилль как ушел со старта первым, так и лидировал до самого финиша, опередив пришедшего третьим Дрейфуса на минуту.[462]

В следующий раз Рене вышел на старт Mille Miglia, также совершенно новой для него гонки. Лавры первого и последнего иностранца-победителя этого заточенного сугубо под знающих местные дороги заезда на дистанцию в тысячу миль принадлежали Руди Караччоле. Первую половину дистанции Рене под проливным дождем прошел очень хорошо, идя на втором месте с отставанием от лидера – флорентийца Карло Пинтакуды из Ferrari – всего на тринадцать минут. В столь затяжной гонке ликвидировать такой отрыв было вполне реально. Рене прибавил и почти настиг итальянца на длинном прямом участке, где трасса идет вдоль берега Адриатического моря, но тут с ним случился казус: при входе в первый вираж ведущего дальше в гору серпантина Рене решил взять заход пошире, зацепил правым передним колесом лужу грязи на обочине и залепил себе ею ветровое стекло. Секундной потери обзора хватило для вылета с трассы и опрокидывания. Сам Рене счастливо отделался ушибами и уязвленным самолюбием. Какие-то местные крестьяне даже помогли ему вытащить машину из кювета обратно на трассу, впрягши в нее пару волов, но с гонки, тем не менее, пришлось сняться.

В любом случае борьба Рене за лидерство вплоть до второй половины дистанции и итоговое третье место его партнера Лори Шелла так и остались лучшими результатами французских команд за всю историю Mille Miglia. Слишком агрессивный стиль вождения в горных гонках до добра не доводит и, не исключено, что именно излишний азарт и стоил Рене победы… Хотя в каком еще стиле он мог бы теперь ездить, имея перед глазами живой пример Люси как образчика неукротимости в гонках и в жизни?[463]

27 марта, продолжая купаться в лучах славы победителя Гран-при По, Жан-Пьер Вимилль снова вышел на старт за рулем Bugatti T59 – на этот раз с возвращенным на законное место нагнетателем – с тем, чтобы выиграть для фирмы первый четырехсоттысячный транш из Fonds de Course. Начал он за здравие, штампуя на длинной версии трассы Монлери с дорожной петлей круг за кругом со средней скоростью выше заданных 146,5 км/ч, однако требуемых шестнадцати кругов накрутить не сумел из-за поломки. На следующий день история повторилась как под копирку. И в тот же день, будто в доказательство того, что первый тур конкурса – суть договорное состязание с заранее предрешенным исходом, комиссия Фонда перенесла срок его завершения с 31 марта на 30 апреля в знак признания «былых заслуг и огромных усилий» Этторе Бугатти.[464]