Большая грудь, широкий зад

Я снова перевел взгляд на полотно, но картинки расплывались перед глазами. Ладони были мокрые от холодного пота. Рассказать об этих тайных проделках в темноте матушке? Нет, не могу. О вчерашнем вот не рассказал, так сама догадалась.

Подрагивающие, как расплавленный металл, зеленоватые вспышки молний то и дело освещали занятый свойственниками Пичуги Ханя большой песчаный хребет, деревья, глинобитные стены и тростниковые хижины. Свет молний растекался по черным деревьям и желтым жилищам. Раскаты грома громыхали так, будто кто-то тряс большой лист железа. Женщина с мужчиной забавлялись в траве у речки, а я вспоминал то, что довелось увидеть вчера.

Намедни Сыма Ку со второй сестрой уговорили матушку пойти вечером в церковь смотреть кино. Когда дело дошло до этого валяния в траве, Сыма Ку потихоньку улизнул. Я увязался за ним. Он крался, прижимаясь к заборам, – не командующий, а натуральный вор. Наверняка изначально таковым и был. В наш двор он пробрался, перемахнув через невысокую южную стену. Дорожка, привычная для муженька третьей сестры, Бессловесного Суня. Да и сама Птица-Оборотень нередко этим путем хаживала. Я через стенку не перепрыгивал, у меня своя дорога. Матушка закрывала ворота на замок, а ключ оставляла рядом, в щели между камнями. Я этот ключ мог нащупать с закрытыми глазами, но зачем, если под воротами лаз, прорытый для собаки, когда еще заправляла Шангуань Люй. Собаки давно нет, а лаз остался. Я проползал там спокойно, пролезали и Сыма Лян с Ша Цзаохуа. Так вот, я уже пробрался за ворота и стоял в пристройке, в двух шагах от двери. Внутри все было как раньше: жернов, корыто для мулов, тюфяк Лайди. Здесь, на этом тюфяке, она и повредилась головой, тут и начались ее эротические бредни. Чтобы она своим появлением не испортила свадебную церемонию Бэббита, Сыма Ку привязал ее веревкой за руку к оконной раме и не отвязывал уже три дня. Я подумал, что муж второй сестры собрался отвязать Лайди, чтобы и она смогла пойти расширить кругозор. И что вы думаете?

В туманном свете звезд и без того немаленькая фигура Сыма Ку казалась еще выше. Он пробирался на ощупь и меня не заметил: я притаился в углу. Как только он вошел в пристройку, послышался звон: видать, задел ногой жестяное ведро, которое мы оставляли Лайди как ночной горшок. В темноте раздалось ее хихиканье. Вспыхнул огонь – вспыхнул необычайно-ярко – и высветил сестру, раскинувшуюся на тюфяке. Спутанные волосы, белоснежные зубы, черный халат, не прикрывающий ее прелестей. Ну просто бес в женском обличье. Сыма Ку погладил ее по лицу – она нисколько не испугалась. Зажигалка погасла. В загоне застучали копытцами козы.

– Мы с тобой – младший зять и старшая свояченица – все равно что половинки одной задницы, – хохотнул Сыма Ку. – Ты разве не умираешь? Вот я и пришел…

Лайди пронзительно взвизгнула, и этот ее визг, казалось, пробил крышу дома. И слова-то были почти те же, что она говорила тогда на лугу: «Умираю… не могу больше…»

– Я волна, свояченица, – продолжал Сыма Ку, – ты корабль, ты засуха – я дождь, я твой спаситель.

И они стали барахтаться, словно нашаривая в воде укрывшихся в норке угрей. Верещала Лайди похлеще, чем Птица-Оборотень в прежние времена. Я тихонько выбрался через собачий лаз в проулок, весь в холодном поту…

Сыма Ку крадучись вернулся, когда фильм уже почти кончился. Все расступались перед командиром, давая ему дорогу. Поравнявшись со мной, он потрепал меня по голове: от его ладоней пахло грудями Лаоди. Он сел на свое место и что-то шепнул второй сестре – та засмеялась. В этот момент вспыхнули лампочки. На миг все растерянно застыли, будто не зная, что делать. Поднявшийся Сыма Ку громко провозгласил:

– Завтра вечером кино будем показывать на гумне. Ваш командир планирует привнести западную культуру в жизнь местных жителей – для их же блага.

Народ при этих словах пришел в себя, и возникший гвалт заглушил стрекотание проектора. Потом, когда остались только свои, Сыма Ку обратился к матушке:

– Ну как, уважаемая? Не зря пришли? Следующее, что я сделаю, – построю кинотеатр для всего Гаоми. Этот парень Бэббит на все руки мастер, еще благодарить меня будете, что таким зятем обзавелись.

Его прервала вторая сестра:

– Хватит болтать, проводи лучше маму домой.

А матушка сказала:

– Ты бы поменьше выдрючивался и хвостом вилял, досточтимый зятек. Человек радуется, когда доброго нет, пес радуется, урвав дерьма на обед!

По какому месту у Лайди матушка дозналась про тайну того вечера, я так и не понял, как ни гадал.

На другой день после обеда Сыма Ку со второй сестрой принесли мешок зерна. Поставили и собрались уходить.

– Погоди, второй зять, надо парой слов перемолвиться, – сказала матушка.

– А при мне разве не можешь? – удивилась Чжаоди.

– Иди давай, – отшила ее матушка и завела Сыма Ку в дом. – Ну и что собираешься с ней делать? – спросила она.

– С кем? – удивился Сыма Ку.

– Дурачка только не надо из себя строить! – окоротила его матушка.

– А я и не строю, – отвечал Сыма Ку.

– У тебя два пути – выбирай, – заявила матушка.

– Какие еще два пути? – промямлил тот.