Большая грудь, широкий зад

– Служивые, – обратился к ним Цзунь Лун, глянув на отверстие в дамбе и на водовороты на реке. – Это ходы земляной крысы, внутри они расширяются и становятся больше чана для воды. Так что первым делом надо раздеться и начинать заделывать их. Давайте, скидывайте всё, еще немного – и будет поздно.

Цзунь Лун снял заплатанную куртку и бросил перед немым. Солдаты тоже поспешно поснимали одежду, а один куртку сбросил, но штаны снимать не стал.

– То! – снова четко произнес разъяренный немой. Да уж, если припрет, собаки через стены сигают, кошки на деревья взлетают, зайцы кусаться начинают, а немые – говорить. – То! То! То! – безостановочно ревел он, словно закрепляющий успех отряд прорыва.

– Я без трусов, командир! – промямлил солдатик.

Немой схватил меч, приставил тупым краем к горлу солдатика и провел пару раз.

– Я сниму, почтенный немой, сниму, вот… – побледнев, лепетал тот дрожащим голосом. Он наклонился, суетливо размотал обмотки и скинул штаны, обнажив белый зад и крохотную писюльку с редкой порослью и тут же стыдливо прикрылся рукой.

Немой заставил бы раздеться и охранника, но тот кубарем скатился с дамбы, вскочил на велосипед и, раскачавшись на педалях, стрелой помчался прочь с криком: «Прорывает! Дамбу прорывает!»

Немой сложил одежду в одну кипу и связал обмоткой, а Цзунь Лун собрал у основания дамбы целый ком бобовых стеблей и плетей и утоптал вместе с бамбуковыми фашинами. Несколько солдат помогли ему затащить этот ком наверх. Взяв под мышку связку одежды, немой собрался было уже прыгнуть в реку. Цзунь Лун указал ему на воронку водоворота, достал из ящика с инструментами плоский флакон зеленого стекла и вытащил пробку. Шибануло спиртом. Немой принял флакончик и, задрав голову, приложился. Выставив большой палец, он покачал им перед Цзунь Луном и громко выдохнул:

– То!

Все поняли, что это «то» значит «хорошо». Обхватив связку одежды обеими руками, немой прыгнул в реку, воды которой уже захлестывали поверхность дамбы. К тому времени промоина стала с лошадиную шею, хлеставшая оттуда струя взлетала в воздух. Мутная вода добралась аж до проулка, образовав небольшой ручей, и уже подбиралась к нашим воротам. По сравнению с вздыбившейся Цзяолунхэ дома в деревне казались игрушечными. Немой скрылся под водой, на поверхности виднелись лишь пузыри да соломины. Над этим местом летали хитрые чайки с ярко-красными клювами, поджав под белым брюшком черные лапы, и напряженно всматривались в воду глазами-бусинками, словно выжидая. На поверхность вынырнул сверкающий арбуз, тут же скрылся, но вскоре появился вновь чуть дальше по течению. Из мутных волн на стремнине наперерез течению к берегу классическим брассом продвигалась тощая черная лягушка. Добралась до тихой заводи у дамбы и поплыла дальше, оставляя на поверхности красивую рябь.

Солдаты напряженно вытягивали шеи, пытаясь хоть что-то разглядеть. Как и у немого, трусы на них топорщились, словно скроенные из жести. Голозадый, как обезьяна, солдатик, прикрывшись, тоже не отрывал глаз от реки. Лишь Цзунь Лун смотрел в сторону промоины. Сыма Лян под шумок подобрался к мечу немого, которым тот косил людей, словно арбуз нарезал, и большим пальцем втихаря попробовал, насколько он острый.

– Отлично! Заткнул! – радостно воскликнул Цзунь Лун.

Вода из промоины уже не хлестала, клокоча, а журчала маленькой струйкой. Большой черной рыбиной с плеском вынырнул немой, и летавшие у него над головой чайки испуганно взмыли в поднебесье. Он стер своей огромной пятерней воду с лица и выплюнул попавшую в рот грязь. По команде Цзунь Луна солдаты спихнули в реку утоптанный ком. Немой ухватился за него, надавил руками, и ком быстро исчез. Подтянувшись, немой встал на него и начал утаптывать, а потом снова ушел под воду. На этот раз ненадолго – вынырнул, чтобы набрать воздуха. Цзунь Лун протянул ему длинную ветку, чтобы помочь выбраться, но Сунь махнул рукой и снова скрылся под водой.

В деревне тревожно загудел гонг. Потом запел рожок. Из близлежащих проулков к реке один за другим мчались солдаты с оружием. Из нашего проулка вылетел Лу Лижэнь с охраной.

– Где опасное место? – закричал он, едва забравшись на дамбу.

Из воды показалась голова немого и снова скрылась: похоже, силы уже оставили его. Подоспевший с веткой Цзунь Лун подтянул его, а толпа солдат вытащила на берег. Ноги немого не слушались, и он плюхнулся на землю.

– Хорошо, что есть такие, как Сунь, начальник, – обратился Цзунь Лун к Лу Лижэню. – Кабы не он, кормить бы сейчас черепах всем деревенским.

– Если народу черепах кормить, то и нам бы дорога ракам на обед, – откликнулся тот.

Он подошел к немому и одобрительно поднял большой палец. Тот – весь в гусиной коже, губы в грязи – глядел на командира с глупой улыбкой.