Большая грудь, широкий зад

В день официального открытия салона «Единорог. Большой мир бюстгальтеров» вход был уставлен корзинами цветов. Цветы от Лу Шэнли и Одногрудой Цзинь – по обе стороны от входа. Корзину от Гэн Ляньлянь пристроили не на самом почетном месте. «Хлопушек не будет, – решил Сыма Лян. – Это всё забавы для деревенщины, только отсталый народ сейчас хлопушки запускает. Мы надуем воздушные шары, множество воздушных шаров в форме груди. Пусть все небо будет в грудях, пусть они несут весть о любви всему человечеству». Еще мы надули водородом два огромных шара и подвесили на них два рекламных слогана на красной материи с надписями большущими, с мельничный жернов, золотыми иероглифами. «Овладеешь грудью – овладеешь женщиной» – тихо плыло в воздухе. «Овладеешь женщиной – овладеешь миром». И какой следовал вывод? – «Овладеешь грудью – овладеешь миром». Еще предполагалось поставленное Сыма Ляном красочное представление. За немалые деньги он пригласил стать у нас моделями группу из семи русских танцовщиц, выступавших в то время в мюзик-холле «Райский сад». Вот почему тогда, в «кадиллаке», он так оживился. Сыма Лян пользовался ими как хотел, главное – доллары: девочки на всё были готовы. Эти призовые лошадки – товар что надо. У всех прямые светлые волосы, зеленые глаза, точеные, как горлышки пивных бутылок, шеи, длинные нежные руки, словно без костей. Пышные бедра. Красивые ноги. Задницы торчат, как у реактивных истребителей. Плоские животы, крепкие, как стальные листы. Кожа будто застывшее масло. И конечно, самое главное – все от природы пышногрудые. По указанию Сыма Ляна все семеро красовались в изысканных комплектах – бюстгальтеры и трусики всех цветов радуги. Трусики малюсенькие, меньше некуда, да еще в сеточку. Бюстгальтеры ручной работы, дизайн потрясающий, изготовлены по специальному заказу во Франции. Предназначались они для представления и поэтому были на размер меньше. Импресарио танцовщиц предложил, чтобы они выступали совсем без одежды, но Сыма Лян решительно отказался. «Не то что у меня денег нет, – сказал он. – Но мы же салон женского белья, нам бюстгальтеры надо рекламировать, чтобы люди видели, как красиво они смотрятся на теле. А ты хочешь, чтобы перед ними семеро голозадых обезьян крутились? Зачем? Чтобы загубить нашу марку? К тому же среди жителей Даланя одни уже совсем цивилизованные, а другие совсем даже нет. Одни на “мерседесах” раскатывают, другие – на ослах. Кто павлинов трескает, а кто жидкой кашкой пробавляется. Нужно еще просчитать, какую нагрузку может вынести их менталитет».

Семь девиц держали цветную ленточку, а я вместе с Лу Шэнли перерезал ее. Появились цветные шары. Народ захлопал. Засверкали вспышки. Защелкали фотоаппараты. Снова аплодисменты. Бойкие танцовщицы стали бросать шары в толпу, а потом исполнили импровизированный танец, садясь на шпагат и виляя бедрами, покачивая головами и задами и поигрывая мышцами живота. Они так сверкали своими мясами перед входом в «Единорог», что в образовавшейся давке подрались продавец бататов и молодой модник со взбитым «самолетом» на голове. На дороге образовалась пробка, приехала полиция. В суматохе у лимузина Лу Шэнли порезали покрышки. Один хитроумный юнец – видать, отпрыск чудо-стрелка Дин Цзиньгоу, с которым я когда-то учился, – спрятавшись в толпе – вот паршивец! – пустил у кого-то между ног стрелу с красивым оперением, целясь в зад одной из русских. Наконечник был бронзовый, древко из самшита, а оперение – из павлиньих перьев. Девица, в которую он попал, продолжала танцевать с болтающейся стрелой и получила за это от Сыма Ляна тысячу долларов. От всей этой суеты голова у меня пошла кругом. Когда церемония завершилась, я заперся в кабинете управляющего и не выходил три дня.

– Но ведь женщины совсем не такие ручные, чтобы позволить так вот взять и овладеть их грудью, – неторопливо разглагольствовал Единорог, начальник управления радио– и телевещания, сидя в кафе «Лили» и помешивая кофе маленькой ложечкой. Серебристые пряди на давно поседевшей голове аккуратно причесаны, волосок к волоску. Смуглое, но чисто вымытое лицо, желтые, но вычищенные зубы, кожа на пальцах желтоватая, но нежная. Он закурил дорогую сигарету «Чжунхуа» и посмотрел на меня: – Или ты считаешь, что при поддержке такого богача, как Сыма Лян, можно делать все, что хочешь?

– Ну куда мне! – В душе я еле сдерживался, но, беседуя с этим человеком, который выдвинулся во время «культурной революции» и оставался известной персоной по сей день, привычно выказывал учтивость. – Вы, почтенный начальник управления, говорили бы, если есть что сказать.

Тот презрительно хмыкнул: