Большая Книга. Том 1. Имперский сирота

А теперь – лучшее, что со мной случилось за время болезни. «Галочка, ты сейчас умрешь». В общем, за несколько дней до выписки ко мне пришли Маратбаев с Кашириным. В инфекционную вообще-то посетителей не пускают, особенно по вечерам, но через забор для настоящих ковбоев перелезть же не проблема? А мне тут еще выдали как раз новую пижаму из синей фланели. Такая модная, что вечером вполне может сойти за джинсовый тонкий костюм, если не присматриваться вблизи, я сейчас абсолютно серьезно. Ну вот. Короче, обратно через забор мы перелазили уже все втроем. Вы не думайте, что я идиот или безответственный какой-то – я, на секунду, советский комсомолец. Заразить я уже никого не мог, я про Боткина за это время нахватался столько, что могу теперь в медицинском лекции читать. Я не заразный минимум неделю, а может, и того больше. И знаете, куда мы втроем пошли? В самое модное кафе – пиццерию на цирке. Она недавно совсем открылась, вся модная молодежь теперь там. И каким-то чудом как раз столик освободился, представляете? Так я и сидел за столиком кафе в своем больничном фланелево-джинсовом синем «костюме». Рус с Кашириным были в полном восторге, про меня и говорить нечего. Как будто друзья заключенного из концлагеря выкрали и в ресторан привели, такое чувство.

Ну мы сели, они взяли пиццу, а я ограничился лимонным морсом. Как раз мне полезно такое питье, все, как доктор прописал. И тут входит Волгова, моя бывшая одноклассница, еще с 55-й. Она меня в седьмом классе еще на белый танец приглашала, а потом, после того, как я перешел в 128-ю, так мы больше с ней ни разу и не виделись. Как же она так похорошела за это время! Я и не ожидал. Меня она не заметила, а я ее рассмотрел в мельчайших деталях. Юбка на ней была широкая из такой ткани типа тонкого брезента, самая модная, майка фирменная. Все четко, короче. И модное каре на ветру развевается. Вспомнил, как мы в седьмом классе топтались тогда с ней, даже гордость разобрала, что такая девушка меня на белый танец приглашала, серьезно. Рассказал, конечно, про нее Русу с Кашириным, они с ног до головы ее окинули, оценили. Вечер удался на славу, в общем. А потом я тем же макаром «в постелю с бала» поехал – так же обратно через забор и перелез. Хотя мне нельзя сейчас бегать, прыгать особо. Ладно, будет, что вспомнить в старости.

Теперь полгода мне нельзя жареное и острое, а про алкоголь и сигареты и упоминать даже смысла нет. И все это перед днем рождения – нет справедливости в этом мире, друзья мои!

07.11. 1989 Алма-Ата

В этот раз день рождения мой был очень необычным: еще бы, имениннику почти ничего нельзя из того, что обычно ставят на стол в такой день. Народу, кстати, пришло достаточно много. Андрюшка, Черноволов, Ракович, Рус, Николаева. Черноволов привел еще двух девчонок знакомых с другой школы, Светку и Ленку. Светка хорошенькая, Ленка – вообще красавица. Я хотел было за ней приударить, но куда там! Ракович как белены объелся, никогда его таким не видел. В результате он ушел с ней, Ветров и Черноволов с Николаевой, а Рус – с Ивановой. А я остался с фотоальбомом и еще разной херней, которую они мне подарили. И паровыми котлетками – нормальные люди всегда предпочитают запечённую курицу, так что их осталось в избытке. Курицы, разумеется, не осталось. Вывод прост: в этом мире больных ждет безбабье и стремная еда, товарищи. И наслаждаться этим набором мне придется еще целых пять месяцев.

1.01.1990 Алма-Ата