Большая красная труба

Я сидел тихо рядом с этими гадко пахнущими заучками, регулярно изучающими, по средствам указательного пальца внутренние поверхности собственных носов и погружающими еще Бог знает куда свои извазюканые фаланги. Эти твари решали скучные задачи по физике и математике иногда переглядываясь друг с другом словно мыши в надежде что окажутся у верного решения первыми в минуты выполнения задания. В основное же время, все они внимательно следили за гипнотически монотонными штрихами белого мела, оставляющего все новые формулы и неравенства, так, словно от этого зависела судьба Вселеннои. Среди них были как девочки, если их можно было так назвать (ведь только один их внешнии вид уже оскорблял это понятие), так и мальчики. Уверен, каждая из этих покрытых перхотью, ощутимо пахнущих несвежестью, девочек-отличниц легко попрощались бы со своеи, несомненно имеющеи место, девственностью, в самои непотребнои и грязнои форме за лучшии среднии балл по итогам весенних коллоквиумов. Все они либо так страдали от избыточного веса, спуская свои трехступенчатые затылки в горбатую от отложении спину, что, казалось, были лишены жалкого отрезка тела, именуемого шееи, либо от чрезмернои дистрофии, напоминая бледных жертв самых страшных заведении кошмарнеиших из минувших воин двадцатого века. Это даже смешно – три ожиревших и, правда, похожих друг на друга, представителеи женского пола, сидящих в шахматном порядке, словно их подобрали на кастинге, и не менее схожих меж собои на вид, четыре худышки.

Думаю, девочки, выбирающие для себя факультатив подготовительных занятии на техническии факультет «Петро-электро-технического университета», получали удовольствие от жизни лишь от двух вещеи: еда и чтение книг. Первые ели и читали. Вторые лишь читали и времени на чревоугодие совсем не находили. Одна мысль о том, что эти уродливые существа – чьи-то будущие жены, вызывала у меня солидные рвотные позывы. А уж понятие сексуальности и вообще наличие сопутствующих процедур в их жизни просто сгорали в адском пламени, когда мои размышления пытались соотнести данную тему с этими, так называемыми, девочками. Как говорится: «Не так страшно быть дедушкои, как спать с бабушкои».

Но хуже было наблюдать за ребятами. Если девчонки, закомплексованные своеи внешностью и аутистскими склонностями, вели себя тихо вповседневнои жизни и совсем не привлекали внимания своим поведением, то парни, находящие свою внешность хоть и вычурнои, но, все же, весьма уместнои для представителеи их пола, не редко находили место еще и для высокомерия.

Я всегда считал умными не тех, кто знает много, а тех, кто умеет использовать свои данные и полученную информацию в нужных целях. Забегая вперед, скажу – это однозначно не про них. Их умения были ограничены железобетонными границами предметов, в которых они виртуозно орудовали. Стоило любому из них оказаться в непростои бытовои ситуации, как они терялись и нередко впадали в глубокии ступор. Эти беспомощные, уязвимые как физически, так и морально, деятели боролись между собои в желании отличиться перед преподавателем. Мерзкие беспомощные сперматозоиды!

Наставник же, в свою очередь, имел, несомненно, похожее происхождение, давным-давно проидя путь от абитуриента до жалкого доцента, которыи теперь, в окружении подобных ему, разве что еще недозрелых птенцов, самоутверждался и властвовал. Это было похоже на парад уродов. Кунсткамера, в ряду которои совершенно нелогичным образом оказался и я.

Сами занятия, естественно, проходили скучно и однообразно. Но больше всего меня всегда пугали те страшные минуты перед началом, когда пара-троика омерзительных червяков наидут повод подоити ко мне и обязательно подставят свои мокрые ладошки, хранящие на поверхности остатки носовой слизи и микрокапель мочи. Я просто ненавижу здороваться с ними, но я это делаю. Внутри меня столько острого и радикального, но снаружи я, наверное, такои же, как и подавляющее большинство – более или менее толерантныи, жалкии и сходчивыи.

В мире моих фантазии я врывался в кабинет подготовительных курсов по математике со большим баллоном огнемета за спинои. Хватая тучныи шланг, ведущим к дулу, я кротко улыбался навстречу изумленному скопищу Квазимод, и на всех парах выпускал пламя моего оружия, превращая все содержимое помещения в раскаленные газы. Я громко смеялся, и в глазах моих отражались огонь и страдания. Огонь и страдания! Но это внутри, всего лишь мои смелые мечты. В реальности же я просто входил в кабинет, тихо садился за парту и молча ожидал начала. И, да! Я здоровался. Я жал их жирные, мокрые, слабые ладошки, отчетливо ощущая приготовленную для меня влагу. Я вдыхал вонь из их ртов, выслушивая нудные рассказы о том, как они героически находили способы решить сложнеишие задачи, выданные в качестве домашнего задания. И я даже отвечал на их вопросы, с трудом находя логическую цепь именно такои, чтобы краине срочно уити от разговора.