Большая семья

глупевшими глазами, с неуклюжими движениями, будто его только что привезли из далекой

глухой деревни. Что и говорить — типичный «грак»!

Взрыв смеха, шутки. Открытая пачка «Октябрьских» сразу наполовину убавилась.

Папиросы взяли те коммунары, которым разрешено курить советом командиров. Некурящий

Коган тоже взял одну, как сувенир, и неумело вставил в ручеек нижней губы. Александр

Осипович обошел спальни, клубы, заглянул и в столовую. Время близилось к обеду. Карпо

Филиппович заканчивал приготовление праздничного обеда, священнодействуя около

листов с пундиками. Они улыбались ему глянцем подрумяненных бочков. Увидев в столовой

высокого гостя, шеф-повар, немного смутясь, предложил отобедать. Он был мастером своего

– 16 –

дела, радушным хлебосолом и не мог утаить свое кулинарное искусство в этом важном

случае.

— Кормите ребят, Карпо Филиппович, сегодня они заслужили двойную порцию, а я

только что от стола, благодарю вас.

Еще немного посовещавшись в кабинете с Антоном Семеновичем покинул наши

пределы, высокий гость покинул наши пределы. Машина с места пошла на большой

скорости. Приезд Броневого не очень отвлек от работы. «Муравьи» упрямо трудились. Еще

катятся телеги с материалом, облепленные помощниками, скрипит и рушится амбар, изо всех

щелей дымит кузница, перезванивая молотками, обрабатывая «скобянку». Она, освобожденная от вековой ржавчины, еще теплая, передается на новую постройку.

Ширявский горнит «Кончай работу». Сигнал звучит неожиданно, все еще во власти

трудового напряжения, подъема, еще не все сделано. Неохотно тушат костры, собирают

инвентарь. Грустно расстаются с железным конем трактористы. Их «взятый на прокат»

«Фордзон», исправно тянувший всю рабочую смену, вдруг «пошел вразнос»: страшно

загремел своими внутренностями, чихая, шипя, стреляя огнем из выхлопной трубы. Все, как

спелые груши, попадали па землю, па расстоянии окружив железное чудо. Только Витя

Горьковский и Боярчук остались на посту, укрощая бунт взбесившегося американца.

Наконец, качнув туда-сюда маховиком, он замер.

– 17 –

ВПЕРЕД, ЗА САМООКУПАЕМОСТЬ!

Дни моего праздного времяпрепровождения кончились. В подвальном помещении

создавалась новая отрасль по обработке кроватных углов. Функция отрасли, если можно ее

так величать, — шлифовка и никелировка. Из Киева привезли оборудование вместе с

бывшими владельцами, кустарями, чьи имена вряд ли интересны читателю. Прибыли

станочки с разными дисками, гальванические ванны, никелевые электроды, пасты, мази, растворы. Опытным мастерам-хозяйчикам не представляло затруднений смонтировать свое

оборудование на новом месте.

Сюда и толкнула меня судьба, на первую ступень производственной лестницы.

Алексей Землянский хотя и перешел в токарный цех, нет-нет да заглядывал к нам, своим

пацанам, чудесной улыбкой или безудержным смехом, непоседливостью внося свежий ветер, заряд бодрости. На ходу кому-то поправит пояс, ловко потянет за рубашку, смешно щелкнет

языком, невзначай разгладит воротник, и «Ваньки-турки» не огрызались, не упрямились, сами подтягивались Алексей скучал о нас, а еще больше мы, папаны, о нем.

Токарная группа Землянского обтачивала угольники, по ступающие из литейного. От

токарей они попадали к нам. Механическая обработка угольников не представляла большой

сложности: сначала выпуклую часть обдирали на грубом карбарунде, переходя на мягкий, боковые стороны с пне точками обрабатывали на дисках из тонкой сталистой про волоки, удаляя прикипевший песок и заусеницы. Окончательный вид придавали

быстровращающиеся полировочные диски хлопчато-бумажных тканей, сдобряемых особой

пастой. При работе угольник удерживался и поворачивался на указательном пальце правой

руки. Левам рука крепко держала угольник, регулируя вращательное движение диска.

На первых порах диски выбивали из рук угольник, были порезы пальцев от

внутренних заусениц. Нам давали бязевые перчатки, но они быстро пачкались настой и

протирались. Самым удобным и прочным материалом стала собственная кожа. Она стойко

выдерживала механические и тепловые нагрузки. Главная забота — выполнить дневную

норму и в целом промфинплан, в котором оговорено, сколько нужно изготовить в месяц

шкафов, чертежных столов, театральных кресел, тумбочек, стульев, масленок Штауфера, кроватных углов, автомобильных поршней с пальцами, спортивных трусов, сколько будет

заработано по каждому виду продукции и в целом всей коммуной. Промфинплан вывешен в

цехах крупным планом, расписанный четким шрифтом художников изо-кружка. У входа в

столовую — яркая диаграмма суточного выполнения плана по цехам: передвижные фигурки

пресмыкающихся, птиц, и техники, начиная с улитки и кончая самолетом. Диаграмму