Большая семья

Слово дали малышам. Первым оратором подхватился Гриша Соколов:

— Про него все знают. Ест по две порции и богует. Когда я дежурил, то давал добавки

второго, а он у Мишки Борисова, Витьки Торского и Локтюхова ликвидировал пунди¬ки, шамал и смеялся. Говорить боялись, бо он кулаки тычет.

— Позовите Гето, — коротко сказал Антон Семенович, взглядом обращаясь к

старшим. Отправились Калабалин, Галеев и Русаков. Группа потерпевших сидела отдельным

кланом, целиком солидарная с заявлением Гришки.

Вошел Гето. По кортежу было видно, что явка его в совет командиров отнюдь не

добровольная. Окинув всех цыганскими глазищами, тряхнув чубом, стал у стола ССК.

Плечистая фигура агрессивно настроена, ее не согнешь. Ему не привыкать «слушать

мораль».

— Вася, дай мне слово, — поднялся сероглазый Козырь. — Таких сявок мы хорошо

знаем. Загреб у пацанов пундики и жрет за обе щеки, рад, что силой мама не обидела. Нечего

на него богу молиться. Предлагаю выгнать.

Гето стоял в вольной позе с руками за спиной, пренебрежительно глядя на Володю.

— Стань, как полагается, — напомнил Камардинов. Тот так же взглянул на ССК и не

подумал стать смирно.

— Встань, дубина, тебе ж говорят, бо поставлю, — тихо рокотнул Семен. Их взгляды

скрестились — темный, нагловатый и тупой с ясным, требовательным и насмешливым. Руки

Дмитра вяло поползли из-за спины, нога перестала дрыгаться.

Выступил Вася Луцкий, смелый, кудрявый парнишка;

— Хлопци, хиба ж це людына! Це ж Лантух! Напхав борщу, котлет и слухае, я воно

там у животи булькае. Бачите, яка пайка здорова? Дамо йому пайку хлеба и нехай жуе, нероба несчасна, бо вин як той паразит.

Гето вытянулся в струнку и побледнел. Дернулся было к Луцкому, да притих: на пути

решительный заслон суровых глаз.

— Гето, что ты скажешь? — спросил Камардинов. С минуту не отвечал, его

терпеливо ожидали.

— Нехай меня пижоны не оскорбляють, потому шо я бываю обидчивый. Пундики

брав, потому как я голодный, а они нехай гав не ловлять! На то и щука и мори...

— И дальше красть? — мягкое сопрано Любы Красной.

— Не... Хай воны сами едять!

— Ой, горе! Як пивень на сидали! — не выдержала Зина Носик.

Он в самом деле чем-то напоминал взъерошенною петуха. Командиры смеются.

– 20 –

— Калошкин, теперь сам грызи пундики, бо Гето отказывается! — откуда-то из-под

вешалки пискнул Котляр.

— Можно мне? — встал Антон Семенович. — Критика, товарищи, вещь полезная, она исправляет ошибки. Критиковать следует деликатно и не всех. Гето нас не поймет.

Человек голодный, и до тех пор, пока его не накормите, он вас и слушать не будет и работать

не будет, а учиться — и не мечтайте! Митя, выйди, пожалуйста, мы тут сами решим, обратился Макаренко к Гето.

Его слова не тотчас дошли до Дмитрия. Семен, приоткрыв дверь, красноречиво повел

головой.

Когда, не понимая, что случилось, Гето вышел, Антон Семенович заговорщицки

продолжал:

— Давайте поставим отдельный столик, накроем свежей скатертью, положим

приличный прибор и деликатно, без реплик, пригласим Митю на завтрак. Прикрепим к нему

двух официантов, лучше девочку и мальчика. Обслуживать, как в хорошем ресторане. Не

забыть и перчик, и соль, и горчицу, салфеточки. Можно поставить бутылку лимонада.

Кормить по полной сытости. Официантам надлежит быть корректными и

предупредительными, чисто одетыми и в белых передниках. Пригласит к столу дежурный по

столовой, и не расшаркиваться, не угодничать и поклонах. В отрядах всех предупредить, чтобы не глазели, как на спектакль, а вели себя нейтрально, без всякого зубоскальства. Если

завтрак понравится, а нужно все сделать, чтобы понравился, — Митя на обод придет сам. И

так каждый день, пока он не откажется от курорта.

Командиры слушали с расширенными глазами. Послышались острые реплики, восклицания: «Что вы, Антон Семенович, он никогда не откажется, буде трощить, як той

боров, аж вухами хлопать!»

Антон Семенович смеялся и дал успокоиться взбудораженной вольнице. Совет

командиров согласился с его предложением. Все же интересно! Официантами назначили

Любу Красную и Витю Торского — немногословного аккуратиста. Решения совета

командиров выполняются беспрекословно.

* * *

Операция «Сервис» началась. На столике Гето сервировку украшала ваза с

роскошными гвоздиками. Это дополнение сделала Люба, выпросив цветы у Карпа

Филипповича для особого случая. Стол был наряден и торжественен. Зав. столовой Русаков, в свежем халате, дожидался Гето, и как только его фигура показалась в дверном проеме, подошел к Митьке и сказал серьезным, натуральным голосом:

— Дмитро, садись здесь, это теперь твое новое место.

— Тю! За шо ж мени такая почесть?

— По решению совета командиров у нас всех новеньких так встречают, — не моргнув

глазом, врал Русаков.

Гето с недоверием обогнул стол, не решаясь сесть и прикоснуться к белоснежной