Большая семья

Ваши условия? — Никаких условий. Сказали, что не выдадим, и хватит! Крот, топай к

Люське и забери ксивы. Скажи ей, шо это я говору. Понял? И одним духом, понял? Пшел! —

Это относилось к одному из пойманных пацанов.

— И деньги до копейки, иначе твоего атамана в камни проем, — добавил Семен без

тени шутки.

Крот вывернулся из окружения и змейкой скользнул за угол. За ним бросился Филька.

— Назад! — гаркнул Калабалин, и Филька остолбенело врос в мостовую. — Мы ему

верим, чудак, и бегать нечего.

— Да, нечего, а если он притащит подставу! — обиделся Филька‚ двигая упрямыми

бровками. — Об чем вы говорите! —— сказал взмокшии пижон, помахивая вместо веера

кепкой.

Страсти улеглись. Сделка состоялась. Парень вынул из кармана коробку папирос

«Раковский» и миролюбиво протянул компании.

— Спасибо, не курим. Как тебя звать?

— Шикарный.

—Тю! А по натуре?

— Шото вы мине знакомие по вигавору...

— Не кривляйся.

— Ну, Володькой миня звали...

— Родные есть?

— Фатер зубной врач, в Николаеве.

— Еще кто?

— Мутер померла от тифа. — На подпухшем лице скользнула тень грусти.

— Мокрушник?

— Нет, что вы! — испуганно дернулся Шикарный.

— Зачем таскаешь финку?

— Так для шпаны, чтоб понимала.

—Ты же — гад и враг мировой революции.

— Зачем так строго? Я достаю на жизнь!

— Тебе вкалывать на заводе нужно, ишь бугай! Бросай малину, завязывай, а то

шлепнут.

Из-за угла появился Крот. Он тяжело дышал. На сером лице плясали пятна

нездорового румянца, Озираясь по сторонам, вытащил из-за пояса, из-под спущенной

рубахи, черную сумочку, отдал Шикарному.

— Молодец, возьмешь на полочке пирожок!

Сумка перешла в руки Семена. Он открыл ее, внимательно осмотрел содержимое.

Билет, путевка, небольшая сумма денег.

— Здесь все? — тяжелый взгляд на Володьку.

— Я не знаю, но гарантирую, гад буду!

— Люська сказала: все, нехай подавится! — поспешил заверить Крот, переходя за

спину Семенцова.

— Пацанов не рушь, слышишь? Если обидишь — найдем и на Северном полюсе. В

Антарктиде. А пока смывайся! Помни, что тебе сказано! — Они быстро стали отходить.

Шикарный бросился вдогонку.

— А кто же вы будете? — протягивая вслед руки, спросил он, расставаясь с чем-то

глубоко задевшим его и уже не опасным.

— ГПУ! — через плечо бросил Семен, удаляясь.

— Те-те-те! —- остановился Шикарный, как бы улавливая что-то верхним чутьем.

Пацаны в это время скрылись, как по команде.

В лагерь вошли поодиночке. Филька, с соблюдением конспирации, передал сумку

Любе Красной. Люба широко открыла глаза, ойкнула, но, быстро сообразив, перехватила ее

– 48 –

в руки. Женщина сидела на нашей корзинке, утомленная бесполезным, как ей казалось, ожиданием. И вдруг:

— Откуда, где вы взяли, милые, хорошие девочки? Это не сон? — На нее жаль было

смотреть. Она снова залилась слезами, поочередно обнимая и целуя наших девчат. Мужчины

остались в тени.

* * *

Трудно пересказать все впечатления, запавшие в наши головы и сердца за время

пешего перехода. Мы шли по долиным и горным дорогам, мимо селений, где поднимался

невообразимый собачий концерт, под звездным небом останавливались на ночлег, устилая

жесткое ложе брезентами. Наши пожитки ипродзапас везли две нанятые пароконные арбы, походившие на украинские возы с сеном. Только впряженные в них лошадки скорее

напоминали осликов, а не сытых украинских коней.

На рассвете — зарядка, плесканье в ручьях, завтрак. Чай кипятили в домашних

чайниках, кидая в костры сухую траву. Огонь неровный, он то ярко вспыхивал, то затухал, темнея остывающим пеплом. Новая порция сушняка вызывала его к жизни. Пили чай с

удовольствием, вприкуску. И снова в путь. Но сперва дежурные убирали все остатки нашего

бивака: консервные банки, бумажки, пустые коробки и ящики, ничего не оставляя для

истории и будущих археологов.

Не нарушая взводного порядка, шли все же группами, по товарищеским связям — по

производству и школе, разговаривали на свои темы. Вспоминали коммунарские дела, мастерские‚ праздники, «середину». В новой обстановке отчетливее вспоминался дом, все

то, что было у каждого и у всех вместе. Что там сейчас?

Антон Семенович, сопровождаемый большой группой старших ребят, рассказывал

историю Крыма с древних времен. Географическое положение полуострова, климат, торговые пути привлекали многих колонизаторов. Одни, мечтая о благоденствии, строили

города, гавани, укрепляли их крепостными стенами и воинскими гарнизонами. Другие

вторгались и все грабили, превращая цветущие города в руины, а жителей в рабов. Глядя на

мирные холмы и горы, не верится, что здесь гремели военные грозы многих времен и

народов. И все же в детском уме рождались представления о конском топоте, звоне оружия, пожарах, крови, плене и рабстве.

Мы изучали историю в школе по программе. Но что это по сравнению с рассказом