Больше, чем игра (СИ)

- Одну минуту.

Это была самая долгая минута в его жизни. Девушка пробила имя по базе, прокрутила колесико мышки, близоруко щурясь в экран. Дженсен в это время нервно барабанил пальцами по столу.

- Хм, - девушка, наконец, взглянула на мужчину, - Ей сделали операцию, и сейчас она в отделении интенсивной терапии. Сейчас я свяжусь с ее лечащим…

Но Дженсен уже не слушал. Он ринулся в указанном направлении, уворачиваясь от каталок и медперсонала. Но у дверей в заветное отделение его, как и следовало ожидать, перехватили медбратья, по размаху плеч и росту не уступавшие Падалеки.

- Сэр, вам туда нельзя, - спокойно, но все же с нажимом произнес один из них.

- Вы не понимаете, - Эклз попытался высвободиться из их захвата, - Там моя жена! Моя вина…

- Сэр, мы…

- Простите, вы – муж Дэннил? – мягкий голос из-за спины.

Медбратья неохотно отпустили Дженсена. Он обернулся. К нему обращался один из врачей. Стетоскоп стерильно поблескивал у него на шее, а из нагрудного кармашка торчали две ручки.

- Да. Я Дженсен Эклз.

- Лайонел Гольцман, лечащий врач вашей жены.

Он протянул ему руку. Дженсен на автомате пожал ее, невольно отметив то, что рукопожатие крепкое и спокойное.

- Что с ней, док?

Гольцман вздохнул. Встревоженно блеснули глаза за стеклами дорогих очков. На вид ему было едва больше тридцати пяти, хотя, возможно, возраст прибавляли аккуратная бородка и очки в тонкой оправе.

- Она поступила к нам в тяжелом состоянии, но на данный момент угрозы жизни нет. Мы провели довольно сложную операцию, и теперь она на восстановлении.

- А ребенок? – голос Дженсена невольно дрогнул.

Врач тепло улыбнулся.

- Мы спасли жизнь обоим.

Слезы все же покатились по щекам Дженсена. В порыве чувств он заключил Гольцмана в объятья, от чего тот лишь засмеялся и смущенно похлопал его по спине.

- Но ее состояние по-прежнему расценивается как тяжелое. Впереди долгий курс лечения и реабилитации, и мы не можем сказать, как последствия аварии скажутся на здоровье плода. Все-таки срок уже не маленький, двадцать пятая неделя…

- Док, когда я смогу ее увидеть?

Гольцман поправил на носу очки.

- Очнется она, в лучшем случае, через 12 часов, но вы можете с ней посидеть. Доказано, что люди чувствуют присутствие близких, даже находясь без сознания.

Медбратья открыли перед ними двери, и Дженсен с врачом вошли в отделение интенсивной терапии.

Тут даже запах стоял другой. Не пахло ни кофе, ни смесью духов и пота, как у регистратуры. Только ядовитый запах лекарств, от которого моментально пересохло в горле. Гомон общего коридора как отрезало – в отделении стояла тревожная тишина, нарушаемая негромкими репликами медперсонала и неприятным пиканьем приборов жизнеобеспечения, доносившимся из палат.

- Как нам сообщили, ваша жена ехала по 135 шоссе, когда из-за поворота на нее вылетел грузовик, - рассказывал по дороге доктор, - Водитель не справился с управлением.

Дженсен прошиб холодный пот.

- В последний момент ей удалось увернуться от лобового столкновения, что неминуемо привело бы к… В общем, грузовик задел ее по касательной, и она, вылетев с дороги, врезалась в ограждение.

- Господи…

- Хорошо, что сработала подушка безопасности, и потом ее быстро доставили к нам. Мой рабочий день уже закончился, но в клинике кроме меня, не было вчера другого врача, способного справиться с такой операцией. Признаться, даже для меня это было сложно, - Гольцман невесело рассмеялся, - Все-таки я боролся за две жизни одновременно. Операция шла шесть часов. Но мы вытащили ее.

Он улыбнулся Дженсену. И в его улыбке было столько тепла и доброты, что актер в очередной раз испытал муки раскаянья.

Они подошли к палате Дэннил. Сердце Эклза неистово заколотилось, а ком подкатил к горлу, но он смело толкнул дверь.

Дэннил лежала на широкой больничной кровати. Ее почти не было видно за маской и трубками. Но на то, что было видно, нельзя было взглянуть без слез. Лицо было в порезах, темная ссадина на щеке, руки все в ушибах и синяках. Голова перебинтована. Капельницы хищно присосались к венам. Нервная кардиограмма зеленой молнией вспыхивала на мониторе, рядом перещелкивались какие-то цифры.

- Побудьте с ней немного, а потом зайдите ко мне. Нужно обсудить лечение, - врач легко похлопал его по плечу и вышел.

Дженсен остался со своей женой наедине.

- Дэнни? – хрипло позвал он, хоть и понимал, что она под наркозом и не слышит его, - Дэнни?

Его голос - непривычно громкий и хриплый в стерильной тишине больничной палаты.

Ни движения. Все так же вспыхивает кардиограмма да пищит монитор.

Дженсен опустился на стул рядом с постелью.

- Дэнни, я не хотел так, милая, я не хотел так, - он уткнулся лбом в ее пугающе холодную руку.

Дэннил не отвечала, оставаясь равнодушной к страданиям мужа.

- Дэнни, прости меня, прости, слышишь? – срывающимся шепотом молил Дженсен, сжимая руку жены, - Моя вина, моя вина…

Ему хотелось выговориться, хотелось сбросить давящее чувство, что мучило его душу.