Больше жизни, Хлоя Браун!

У Рэда разбилось сердце. Просто на хрен разбилось. Как он вообще мог подумать, что она стала бы?.. Но тут он вспомнил, как. Вспомнил отчаянно охватившую его панику, подавившую все логические соображения и воскресившую в памяти отравленные эмоции. Теперь он должен был объяснить ей все, исправить этот монументальный косяк.

Поскольку, что бы он ни подслушал, во что бы он ни поверил, он знал, что Хлоя не использовала его. Просто знал.

– Черт, – сказал он. Потом, потому что от этого ему стало немного лучше, повторил: – Черт. Прости, Пуговичка. Я… я психанул.

Рэд услышал какой-то приглушенный всхлип, но голос Хлои на этот раз прозвучал сильнее, с ноткой стали:

– Я заметила.

– О боже мой, Хло! Я мудак. Я такой мудак!

– Да, обалдеть какой.

Тот факт, что она вообще с ним разговаривала, вселил в Рэда надежду. Золотистая и сияющая, она плескалась у него внутри, мешаясь с горьким послевкусием страха. Его замутило. Он проигнорировал это:

– Можно мне войти? Мы можем поговорить?

Она ответила моментально:

– Нет.

Рэд не удивился. Ее слова отчетливо всплыли в голове, приглушенные звоном в ушах. «Если ты можешь вот так просто уйти, то катись к чертям и не возвращайся». Он мог бы сказать ей правду – что это было вообще не просто, что это был единственный вариант, что он хотел обернуться и коснуться ее, но ему было чертовски страшно, – вот только он не думал, что это что-то исправит. Потому что, с точки зрения Хлои, он просто ушел.

Полное осознание этого факта потрясло Рэда настолько, что у него заклацали зубы. Он ушел.

– Хлоя, – сказал он дрожащим от всего его отчаяния и сожаления голосом. Он закрыл глаза и пропустил пальцы сквозь волосы. – Я не знаю, что случилось. Нет, знаю. Я облажался, и мне очень жаль. Я запаниковал и не мог толком думать, но…

– Я знаю, – перебила она. На секунду его сердце неуверенно подпрыгнуло. Но потом Хлоя продолжила: – Я знаю, Рэд. Я понимаю. Но… но я думаю, нам не следует больше встречаться.

И в этот момент он по-настоящему понял, что значитопустошение. Он словно стал землей, на которую упал громадный астероид, – сбитой с оси, обожженной, задыхающейся и превращенной в пустыню.

– Хлоя, нет! Пожалуйста! Я пытаюсь…

– Дело не в тебе, – твердо сказала она. Что явно не могло быть правдой, вот только… только голос у нее был уверенный. Спокойный. Сдержанный, будто слезы, которые Рэд слышал всего мгновение назад, он вообразил. – Дело во мне, – продолжила она. – Я так не могу. Потому что мы всего лишь люди, и, когда я споткнусь или споткнешься ты, будет так же больно, а я просто не могу так. Немогу. Я должна была понять, что не готова к такому. Когда ты ушел…

Она так резко вдохнула, что Рэд буквально услышал это. Этот вдох нарисовал в его голове картинку: Хлоя, милое лицо залито слезами из-за него, мягкий рот превратился в твердую линию, удерживающую ее от всхлипов. Эта мысль принесла ему настоящую, физическую боль. У него заныли руки – не из-за шрама, но из-за того, что ему было отчаянно необходимо коснуться ее.

Но она больше не хотела его прикосновений.

– Когда ты ушел, – сказала она, собравшись, – у меня внутри словно что-то сломалось.

Рэд в точности понимал это чувство:

– Детка…

Она продолжила – слова маршировали, словно хорошо обученные солдаты:

– Ни у кого не должно быть власти причинить мне такую боль. Это… небезопасно.

Затылок Рэда сжала холодная ладонь, длинные, ледяные пальцы проникали в его нервную систему, пока все тело не онемело. Хлоя снова замыкалась в себе – и все из-за него. Он не мог этого вынести. Он отказывался быть причиной, по которой кто-то настолько смелый возвращался обратно в спячку.

– Хлоя, послушай меня. Из меня так и прут проблемы, но к тебе они никакого отношения не имеют. Ты все делала правильно. А даже если нет – если я тебе больше не нужен, это не значит, что ты должна отказываться вообще ото всех. От того, чтобы что-то чувствовать к людям. От того, чтобы рисковать.

Молчание.

– Хлоя, ты там?

Ничего. Рэда охватила паника, словно огонь, пожирающий лес, неотвратимо и разрушительно:

– Хлоя, прошу. Мне жаль. Мне так, мать его, жаль! Ты можешь доверять мне. Ты можешь доверять себе. Если ты просто дашь мне время – я над этим работаю. Я могу стать лучше.

Это наконец заставило ее откликнуться. Голос у нее был мягкий, но каждое слово ранило до костей:

– Тебе не нужно становиться лучше, Рэд, по крайней мере для меня. Никогда. Этоядолжна стать лучше для тебя. Дляэтого. Все было… идеально, – сказала она так тихо, что он едва расслышал. – Но теперь все кончено. Хорошо?

Впервые за все время он обернулся, отводя взгляд от заземлявшей его царапины. Он повернулся лицом к двери, на которую опирался, двери, за которой скрывалась Хлоя, и сказал:

– Нет.

Потому что все было совершенно не хорошо.

– Я пойду, хорошо?

– Нет. – А потом наконец его отчаявшийся разум подбросил ему решение. Возможность. Надежду. – Я могу тебе показать, – сказал Рэд. – Я могу показать тебе, что оно того стоит. Что тебе не нужно бояться, потому что, даже если я налажал, я смогу все исправить.

– Рэд…