Большие надежды (без указания переводчика)

Мн тогда показалось, да и теперь еще кажется, судя по смшанному запаху бульона и конюшни въ этой комнат, что вроятно конюшенная отрасль хозяйства находилась далеко не въ цвтущемъ состояніи, и что вслдствіе-того предпріимчивый хозяинъ пустилъ своихъ лошадей на бульонъ. Но несмотря ни на что, эта комната была для меня лучше всхъ на свт, потому-что въ ней была Эстелла. Мн казалось, что съ нею я пресчастливо могъ бы прожить тамъ цлый вкъ. (Но замтьте, въ ту минуту я не былъ счастливъ и вполн это сознавалъ.)

— Къ кому вы дете въ Ричмондъ? Спросилъ я у Эстеллы.

— Я ду жить и проживаться къ одной дам, которая иметъ, возможность, или по-крайней-мр увряетъ, что иметъ возможность вывозить меня въ общество, и познакомить въ нсколькихъ домахъ, словомъ, представить мн случай другихъ посмотрть и себя показать.

— Конечно, вы будете очень довольны видть новыя мста, новыхъ людей, имть новыхъ поклонниковъ.

— Да, конечно.

Она отвтила такъ небрежно, что я замтилъ:

— Вы говорите о себ, какъ-будто о постороннемъ лиц.

— А почему вы знаете, какъ я говорю о постороннихъ? сказала Эстелла, прелестно улыбаясь. — Не учиться же мн у васъ; я говорю, какъ мн вздумается. Какъ поживаете вы у мистера Покета?

— Очень весело, по-крайней-мр… Мн казалось, что слдовало воспользоваться случаемъ.

— По-крайней-мр? подхватила Эстелла.

— Такъ весело, какъ только можетъ-быть безъ васъ.

— Ахъ глупый мальчикъ, сказала Эстелла совершенно хладнокровно — зачмъ вы болтаете такія, глупости? Мн кажется вашъ другъ мистеръ Маью будетъ почище всей своей семьи.

— Конечно, онъ никому не врагъ…

— Постойте, постойте, не скажите только, кром самому себ; я ненавижу такого рода людей. Но, говорятъ, онъ дйствительно очень безкорыстенъ, и не унижается до мелочной зависти и вражды? я такъ слыхала.

— А я имю достаточныя основанія, чтобъ подтвердить ваши слова.

— Я думаю, нельзя сказать того же объ остальныхъ, сказала Эстелла съ полу-серьёзнымъ, полу-шутливымъ выраженьемъ:- Они такъ надодаютъ миссъ Гавишамъ всякими доносами на васъ. Они слдятъ за каждымъ вашимъ шагомъ, перетолковываютъ его, пишутъ письма, (нердко анонимныя), словомъ вы составляете мученіе и единственное занятіе ихъ жизни. Вы не можете себ представить, какъ эти люди васъ ненавидятъ.

— Но надюсь, они этимъ не вредятъ мн? сказалъ я.

Вмсто отвта Эстелла покатилась со смху. Это меня очень удивило, и я смотрлъ на нее въ недоумньи. Когда она перестала смяться, а смялась она отъ души, я спросилъ ее недоврчиво:

— Надюсь вы не стали бы радоваться, еслибъ они могли сдлать мн какой-нибудь вредъ.

— О нтъ, нтъ, вы можете быть уврены, что я смюсь пртому, что вс ихъ попытки не удаются, сказала Эстелла. — О эти люди съ миссъ Гавишамъ, и какъ они бьются и мучатся.

Она снова захохотала и даже теперь, когда я зналъ причину ея смха, онъ все еще оставался для меня загадкою; я не могъ сомнваться въ его искренности, а съ другой стороны, я тутъ не находилъ ничего особенно смшнаго, и подозрвалъ что подъ-этимъ что-нибудь кроется; она казалось угадала мою мысль и отвтила на нее.

— Вы не можете понять, какъ я рада, когда эти люди остаются въ дуракахъ. Вы не взросли въ томъ странномъ дом; а я взросла. Вы не прошли той школы постоянныхъ, глухихъ интригъ, скрывающихся подъ личиною сочувствія и сожалнія и разныхъ-другихъ нжныхъ чувствъ; а я прошла. Вы не знаете, чдо такое значитъ въ дтскіе годы, съ каждымъ днемъ, все боле и боле убждаться въ гнусности всхъ окружающихъ; а я знаю.

Теперь Эстелла была далеко отъ смха, эти воспоминанія нахлынули на нее съ необыкновенною силою. Ни за что на свт не желалъ бы я быть причиною ея гнвныхъ взглядовъ.

— Я могу сказать вамъ только дв вещи, продолжала Эстелла. — Во-первыхъ, что, не смотря на пословицу, что капля за каплей камень точитъ, вы можете быть уврены, что эти люди никогда, въ сотни лтъ не успютъ очернить васъ въ глазахъ миссъ Гавишамъ. Вовторыхъ, я вамъ скажу, что это все изъ-за меня они такъ хлопочутъ и длаютъ столько подлостей; вотъ вамъ въ томъ моя рука.

И она шутливо подала мн руку, мрачное ея настроеніе уже исчезло; я схватилъ ея руку и поднесъ ее къ губамъ.

— Смшной мальчикъ, сказала она. — Видно васъ ничто не образумитъ! Или вы, можетъ-быть, цлуете мою руку, съ тмъ же чувствомъ, съ какимъ я когда-то дала вамъ поцловать мою щеку?

— Какое же то было чувство? спросилъ я.

— Постойте, дайте мн припомнить, то было чувство презрнія во всмъ интригантамъ и подлизаламъ.

— Если я скажу — да, то могу ли я опять поцловать васъ въ щеку?

— Вы бы спросили прежде, чмъ цловать руку. Но впрочемъ можете и теперь, если хотите.

Я наклонился къ ней, ея лицо было спокойно, какъ лицо статуи. Ну-съ, сказала Эстелла, ускользнувъ, какъ-только я прикоснулся къ ея щек. — Вдь вы должны позаботиться, чтобъ мн дали чаю, и потомъ отвезти меня въ Ричмондъ.

Этотъ неожиданный оборотъ ея рчи, напоминавшій мн, что наши отношенія были насильственно-обязательны, что мы были ни что иное какъ куклы въ чужихъ рукахъ, очень огорчилъ меня; впрочемъ, все въ нашихъ отношеніяхъ огорчало меня.