Большие надежды (без указания переводчика)

Теперь, когда я посвятилъ цлую главу предмету, столь долго наполнявшему мое сердце и причинившему мн столько горя, я обращусь къ описанію происшествія, которое готовилось уже давно, очень-давно. Причины этого происшествія крылись въ событіяхъ, случившихся прежде, чмъ я узналъ, что Эстелла существуетъ на свт, въ то время, когда дтскій умъ ея воспринималъ первыя свои впечатленія, подъ гибельнымъ вліяніемъ страшной миссъ Гавишамъ.

Въ восточныхъ сказкахъ мы читаемъ, какъ камень, который доложенъ упасть на роскошную постель побдителя и умертвить его, былъ понемногу высченъ изъ скалы. Понемногу прорубали въ скалахъ туннель для веревки, которая должна была поддерживать камень. Не торопясь, подымали и устанавливали его на мст; не торопясь провели и веревку по туннелю и прикрпили къ большому желзному кольцу. Наконецъ, посл неимоврныхъ трудовъ, все было готово и настала роковая минута. Султана будятъ въ полночь и подаютъ ему скиру. И онъ взмахнулъ скирою, веревка лопнула и поддалась, потолокъ рухнулъ на главу побдителя. Такъ же было и со мною: вс приготовленія были кончены, все вдали и вблизи готово, раздался ударъ — и въ ту же секунду распалось зданіе моихъ надеждъ.

XXXIX

Мн съ недлю какъ минуло двадцать три года, но я ни на-волосъ не подвинулся — мои надежды по прежнему оставались для меня тайною. Мы за годъ передъ тмъ перехали изъ гостинницы Бернарда въ Темпль; квартира наша была теперь въ Гарденкорт, на берегу рки.

Мои прежнія отношенія къ мистеру Покету уже нсколько времени какъ прекратились, но мы оставались къ нимъ на самой дружеской ног. Несмотря на мою неспособность заняться какимъ бы то ни было дломъ, что происходило, надюсь, единственно отъ безпокойнаго состоянія духа — я пристрастился къ чтенію, и ежедневно читалъ положенное число часовъ. Гербертовы дла подвигались впередъ; вообще все шло тмъ же порядкомъ, какъ въ конц прошлой главы.

Гербертъ отправился по торговымъ дламъ въ Марсель, такъ что я остался одинъ и очень скучалъ своимъ одиночествомъ. Разочарованный и грустный ждалъ я день за днемъ, недля за недлей, что вотъ раскроется моя тайна, и каждый день, каждая недля проходили мимо, оставляя меня въ той же неизвстности. Понятно, что не видать веселаго лица и не слышать веселой болтовни моего друга было большимъ для меня лишеніемъ.

Погода была отвратительная — сырая, дождливая, бурная; на улицахъ грязь и слякоть непроходимая. Тяжелая, влажная пелена неслась съ востока и уже нсколько дней стлалась по Лондону, словно тамъ, далеко на восток, былъ неисчерпаемый источникъ тумановъ. Бури бывали такъ сильны въ эти дни, что въ город съ высокихъ зданій сносило крыши; въ пол вырывало деревья съ корнемъ и ломало крылья у мельницы; а съ морскаго берега приходили печальныя всти о гибели и смерти. Сильныя потоки дождя слдовали за порывами втра, особливо въ этотъ день, когда я, какъ сказано, одинъ одинехонекъ услся къ вечеру почитать передъ каминомъ.

Въ то время Темпль, часть города, въ которой мы жили, была ближе къ рк и носила боле одинокій характеръ, чмъ нын. Мы жили на верху, въ самомъ крайнемъ дом, и втеръ, гуляя по рк, съ шумомъ устремлялся на нашъ домъ, грозя пошатнуть его своею дикою силою. Когда, вслдъ за втромъ, дождь съ трескомъ захлесталъ въ окна, я невольно вздрогнулъ и оглянулся, чтобъ убдиться, что я у себя дома, а не на какомъ-нибудь пустынномъ маяк, среди бурнаго моря. По временамъ, клубы дыма врывались въ комнату изъ камина, будто и дымъ боялся выйти изъ трубы въ такую страшную ночь. Отворивъ дверь на лстницу я увидлъ, что втромъ задуло лампы; закрывшись отъ свта руками, приложивъ лицо къ окну, (открыть окно нечего было и думать при такой бур), я сталъ всматриваться в мрачное пространство: на двор фонари также погасли, а на мосту и по набережной тускло мерцали, готовясь потухнуть при каждомъ новомъ порыв втра; огни же на баркахъ, стоявшихъ на рк, уносились по втру, какъ пламенные языки.

Я читалъ, посматривая, отъ времени до времени, на часы, съ тмъ, чтобъ закрыть книгу въ одиннадцать часовъ. Когда я закрылъ ее, часы у св. Павла и на колокольняхъ всхъ остальныхъ церквей, одни за другими, пробыли этотъ часъ. Бой часовъ какъ-тo странно разносился втромъ, я прислушивался, какъ втеръ, играя ими, двоилъ и множилъ эти звуки, когда вдругъ раздались шаги на лстниц.

Я невольно содрогнулся — мн почудились шаги покойной сестры. Но мысль эта только мелькнула въ разстроенномъ моемъ воображеніи и тотчасъ же исчезла; я снова прислушался — шаги приближалась, спотыкаясь по ступенямъ. Вспомнивъ, что лампы на лстниц погасли, я взялъ свою лампу и вышелъ, чтобы посвтить. Взбиравшійся по лстниц, видно, остановился, завидвъ свтъ, ибо шаги затихли.

— Кто тамъ? Есть тамъ Кто внизу? спросилъ я, нагибаясь черезъ перила.

— Есть, произнесъ голосъ изъ мрака.

— Въ который вамъ этажъ?

— Въ верхній, къ мистеру Пипу.

— Это ко мн. Не случилось ли чего?

— Ничего, ничего, возразилъ голосъ.

И человкъ сталъ подниматься по лстниц.