Большие надежды (без указания переводчика)

— Я былъ увренъ, что вы не могли быть искренны. Вы, столь молоды, неопытны и прекрасны, Эстелла! Право, это не возможно въ природ.

— Однако, это въ моей природ, отвчала она, и потомъ прибавила, съ удареніемъ на словахъ: — это въ природ, созданной во мн. Говоря это вамъ, я длаю большую разницу между другими людьми и вами. Я боле не могу сдлать.

— Правда ли, спросилъ я: — что Бентлей Друммель здсь въ город, чтобъ ухаживать за вами?

— Совершенная правда, отвчала она, съ равнодушіемъ, выражавшимъ совершенное презрніе.

— Правда ли, что вы обнадеживаете его, здите съ нимъ верхомъ, и, что даже, онъ сегодня у васъ обдаетъ?

Она, казалось, удивлена была моими свдніями, но опять отвчала:

— Совершенная правда.

— Вы не можете любить его, Эстелла!

Пальцы ея въ первый разъ остановились, и она съ сердцемъ отвчала.

— Что жь я вамъ говорила? Вы все-таки полагаете, что я не то думаю, что говорю?

— Вы не выйдете замужъ за него, Эстелла?

Она взглянула на миссъ Гавишамъ и, держа работу въ рукахъ, съ минуту подумала и сказала:

— Зачмъ не сказать вамъ правды, я выхожу за него замужъ.

Я схватился руками за голову, но по немногу совладалъ съ собою, хотя меня эти слова очень-сильно поразили. Когда я опять поднялъ голову, миссъ Гавишамъ смотрла такимъ призракомъ, что даже тронула меня, несмотря на мое собственное горе.

— Эстелла, милая, милая Эстелла, не допустите миссъ Гавишамъ увлечь васъ. Киньте меня, вы, я знаю, уже сдлали это; но подарите собою человка боле достойнаго, чмъ Друммель. Миссъ Гавишамъ выдаетъ васъ за него въ знакъ пренебреженія и величайшаго оскорбленія многимъ лучшимъ людямъ, обижающимъ васъ и не многимъ истинно любящимъ васъ. Въ числ послднихъ находится одинъ человкъ, который столько же васъ любитъ, хотя и не такъ долго, какъ я. Выйдите, за него я снесу это ради вашего счастія!

Моя искренность удивила ее и, вроятно, вызвала бы сожалніе ко мн, еслибъ она могла меня понять.

— Я выхожу за него замужъ, повторила она, боле-мягкимъ тономъ. — Приготовленія къ свадьб длаются и я скоро съ нимъ обвнчаюсь. Зачмъ вы съ укоромъ упоминаете имя моей воспитательницы. Это собственнный мой выборъ.

— Вашъ собственный выборъ, отдать себя олуху, Эстелла?

— Кому же мн отдать себя, улыбаясь, отвчала она. — Разв человку, который скоро замтитъ, что я никакихъ нжныхъ чувствъ къ нему не питаю? Уже дло кончено. Съ мужемъ мы поладимъ. Что жь касается миссъ Гавишамъ, то она, не только не побуждала меня къ этому шагу, но даже уговаривала не выходить теперь замужъ, а обождать немного. Но мн надола жизнь, которую я до-сихъ-поръ вела. Она имла слишкомъ-мало прелести для меня и потому я согласна промнять на новую. Не говорите боле. Мы никогда не поймемъ другъ друга.

— Отдать себя такому глупому и низкому олуху! повторилъ я съ отчаяніемъ.

— Не бойтесь, чтобъ я составила для него счастье, сказала Эстелла:- вотъ вамъ моя рука. Не-уже-ли мы на этомъ разстанемся, идеальный мальчикъ, или юноша?

— О, Эстелла! воскликнулъ я, проливая горькія слезы на ея руку, какъ я не старался ихъ удержать: — даже еслибъ я остался въ Англіи и могъ бы стоять наряду съ другими, могъ ли бы я видть васъ женою Друммеля?

— Пустое! возразила она. — Пустое! Это скоро пройдетъ.

— Никогда, Эстелла!

— Вы меня забудете чрезъ недлю.

— Забуду! Вы часть моего существованія, часть меня самого, вы были въ каждой строк, которую я когда-либо читалъ, съ-тхъ-поръ, что въ первый разъ прибылъ сюда грубымъ мальчикомъ, сердцемъ котораго вы тогда еще овладли. Вашъ образъ всюду рисовался передо мною — на рк, на парусахъ кораблей, на болот, на мор, на улицахъ. Вы были изображеніемъ всякой изящной мысли, которая только поражала меня, и вліяніе ваше надо мною всегда было и будетъ безгранично, Эстелла! До послдняго моего часа, вы невольно, будете частью моего существованія, частью не многаго добра и зла во мн. Но при разставаніи съ вами я помню одно добро оказанное мн вами, несмотря на всю горечь настоящей минуты. Да благословитъ васъ Богъ! Да проститъ онъ вамъ!