Большие надежды (без указания переводчика)

Глаза Джо покрылись влагою; онъ утеръ сначала одинъ, потомъ другой глазъ закругленнымъ концомъ каминнаго лома.

— Скучно и грустно было жить одному, продолжалъ Джо. — Я познакомился съ твоей сестрой. Ну, Пипъ, и Джо ршительно посмотрлъ на меня, какъ-бы ожидая возраженія:- надо сказать, что твоя сестра красивая женщина.

На лиц моемъ невольно выразилось сомнніе и, чтобъ скрыть это, я отвернулся, къ камину.

— Что тамъ ни говори семья, или хоть весь свтъ, Пипъ, а сестра твоя кра-си-вая женщина! Каждое изъ этихъ словъ сопровождалось ударомъ лома о верхнюю перекладинку каминной ршетки.

Я не съумлъ сказать ничего умне, какъ:

— Очень-радъ слышать, Джо, что ты такъ думаешь.

— И я тоже, подхватилъ Джо: — я очень-радъ, что такъ думаю, Пипъ. Что мн до того, что она больно красна и костлява немного?

Я очень-остроумно замтилъ, что если ему не было до этого дла, то кому же и было?

— Конечно, подтакнулъ Джо. — Въ томъ-то и дло. Ты совершенно правъ, старый дружище! Когда я познакомился съ твоей сестрою, только и было рчи о томъ, какъ она тебя кормила отъ руки. Очень-мило съ ея стороны, говорили вс и я говорилъ то же. Что же касается до тебя, продолжалъ Джо съ выраженіемъ, будто видитъ что-то очень-противное: — еслибъ то могъ только себ представить, какъ слабъ, малъ и тщедушенъ ты былъ тогда, то право составилъ бы очень-дурное о себ мнніе.

Не очень-довольный его словами, я сказалъ:

— Ну, оставьте меня въ сторон.

— Однако, тогда я не оставилъ тебя, сказалъ онъ съ трогательною простотою: — когда я предложилъ твоей сестр сдлаться моею сожительницею, обвнчавшись со мною въ церкви, и она согласилась переселиться на кузницу, я сказалъ ей: «Возьмите съ собою и мальчика, Господь благослови его! найдется и для него мстечко на кузниц».

Заливаясь слезами, бросился я на шею Джо, прося у него извиненія; Джо выпустилъ изъ рукъ ломъ и, обнявъ меня, сказалъ:

— Вкъ были и будемъ образцовые друзья — не такъ ли, Пипъ? Ну, полно плакать, старый дружище!

Спустя нсколько минутъ, Джо продолжалъ:

— Ну, видишь ли, Пипъ, вотъ въ томъ-то и дло, въ том-то и дло. Когда ты, значитъ, примешься учить меня (хотя я напередъ долженъ сказать, что мн это ученіе смерть какъ надодаетъ), такъ надо устроиться такъ, чтобъ мистрисъ Джо ничего не знала. Слдуетъ это длать украдкою. А зачмъ украдкою? — я сейчасъ скажу.

И онъ опять взялъ въ руки ломъ, безъ котораго, кажется, ничего важнаго не могъ сказать.

— Твоя сестра предана правительству.

— Предана правительству, Джо?

Я былъ пораженъ этими словами и возъимлъ смутное подозрніе (по правд сказать, даже надежду), что Джо разведется съ моей сестрою и что она скоро сдлается женою какого-нибудь лорда адмиралтейства или казначейства.

— Предана правительству… сказалъ Джо. — Я хочу сказать, что она любитъ властвовать надъ нами.

— А!

— И она не очень-то будетъ довольна имть ученыхъ подъ командою, продолжалъ Джо: — особенно разозлится, коли узнаетъ, что я. вздумалъ учиться; чего добраго, подумаетъ, что я намренъ возставать противъ нея, какъ бунтовщикъ какой, понимаешь?

Я хотлъ спросить у Джо объясненія, но не усплъ еще выговорить: «зачмъ же», какъ онъ перебилъ меня:

— Постой! постой, Пипъ; я знаю, что ты хочешь сказать; погоди минутку. Я знаю, что твоя сестра подъ-часъ тиранствуетъ надъ нами не хуже любаго могола. Иной разъ она дйствительно такъ наляжетъ, что, того-и-гляди, придушитъ. Въ такія минуть, прибавилъ онъ, почти шопотомъ и боязливо поглядывая на дверь: — въ такія минуты она, по правд сказать, сущая вдьма.

Джо произнесъ послднее слово, какъ-будто оно начиналось двнадцатью В.

— Зачмъ же я не возстану? вотъ что ты хотлъ сказать, Пипъ, когда я тебя перебилъ.

— Да, Джо.

— Ну, Пипъ, сказалъ Джо, взявъ ломъ въ лвую руку, а правою расправляя свои бакенбарды…

Увидвъ эти приготовленія, я началъ терять надежду добиться отъ него толку.

— Сестра твоя — голова… У-у, какая голова! кончилъ онъ.

— Это что? спросилъ я, въ надежд его озадачить.

Но Джо нашелъ опредленіе гораздо-скоре, чмъ я ожидалъ, и совершенно поставилъ меня въ-тупикъ своимъ непреложнымъ доводомъ, сказавъ съ выразительнымъ взглядомъ: «это она!»

— А я далеко-неуменъ, продолжалъ онъ, опустивъ глаза и принимаясь снова расправлять свои бакенбарты. — Да и наконецъ, Пипъ, старый дружище, я теб не шутя скажу: довольно я наглядлся, какъ моя бдная мать унижалась а рабствовала, и не знала покоя цлую жизнь. Меня просто страхъ беретъ идти наперекоръ женщин; изъ двухъ золъ ужь лучше мн самому побезпокоиться маленько. Хотлъ бы я только все на своихъ плечахъ выносить, чтобъ теб, старый дружище, не перепадало. Не все на семъ свт цвточки, Пипъ; нечего отчаяваться.

Какъ ни былъ я молодъ, а мн кажется, съ того вечера я сталъ питать еще боле уваженія къ Джо.

— Однако, сказалъ Джо, вставая, чтобъ прибавить топлива въ каминъ: — вотъ уже часы скоро пробьютъ восемь, а ея еще нтъ! Надюсь, кобыла дяди Пёмбельчука не поскользнулась на льду и не вывалила ихъ.