Большие надежды (без указания переводчика)

Съ-тхъ-поръ, я часто размышлялъ о томъ, какъ сильно дйствуетъ страхъ на дтей, что бъ его ни породило, хотя бы самая безсмысленная причина. Я смерть какъ боялся молодчика, что добирался до моего сердца и печонки; я смерть какъ боялся своего собесдника съ закованною ногою; я смерть какъ боялся самого себя посл того, какъ далъ роковое общаніе; я не могъ надяться на помощь со стороны сильной сестры, которая умла лишь отталкивать меня на каждомъ шагу. Страшно подумать, на что бъ я не ршился подъ вліяніемъ подобнаго страха.

Если я и засыпалъ въ эту ночь, то лишь для того, чтобъ видть во сн, какъ весеннимъ теченіемъ меня несло по рк къ понтону; призракъ морскаго разбойника кричалъ мн-въ трубу, пока я проносился мимо вислицы, чтобъ я лучше остановился и далъ себя разомъ повсить, чмъ откладывать исполненіе неминуемой судьбы своей. Я боялся крпко заснуть, еслибъ и могъ, потому-что съ раннею зарею я долженъ былъ обокрасть кладовую. Ночью я сдлать этого не могъ: въ т времена нельзя было добыть огня спичками, и мн пришлось бы выскать огонь изъ огнива и надлать шуму, не мене самого разбойника, гремвшаго цпями.

Какъ скоро черная, бархатная завска за моимъ окномъ получила срый оттнокъ, я сошелъ внизъ. Каждая доска по дорог и каждая скважина въ доск кричала вслдъ за мною: «Стой, воръ! Вставай, мистрисъ Джо!» Въ кладовой, очень-богатой всякаго рода припасами, благодаря праздникамъ, меня сильно перепугалъ заяцъ, повшанный за лапы: мн почудилось, что онъ мигнулъ мн при вход моемъ въ кладовую. Но не время было увриться въ этомъ; не время было сдлать строгій выборъ; не было времени ни на что, нельзя было терять ни минуты. Я укралъ хлба, кусокъ сыру, съ полгоршка начинки и завязалъ все это въ свой носовой платокъ, вмст съ вчерашнимъ ломтемъ хлба съ масломъ; потомъ я налилъ водкой изъ каменной бутылки въ стклянку, доливъ бутыль изъ первой попавшейся кружки, стоявшей на шкапу. Кром-того, я стащилъ еще какую-то почти-обглоданную кость и плотный, круглый пирогъ, со свининой. Я-было собрался уйти безъ пирога, когда замтилъ въ углу, на верхней полк что-то спрятанное въ каменной чашк; я влзъ на стулъ и увидлъ пирогъ; въ надежд, что пропажа его не скоро обнаружится, я и его захватилъ съ собою.

Изъ кухни дверь вела въ кузницу; я снялъ запоръ, отперъ ее, вошелъ въ кузницу и выбралъ напилокъ между инструментами Джо; потомъ я заперъ дверь попрежнему, отворилъ наружную дверь и пустился бжать къ болотамъ.

III

Утро было сырое, туманное; окно мое вспотло и капли воды струились по немъ, будто лшій проплакалъ тамъ всю ночь и оросилъ его слезами. Сырость виднлась везд на голыхъ плетняхъ, и на скудной трав, раскинувшись, какъ паутина, отъ одного сучка въ другому, отъ одной былинки къ другой. Все было мокро, и заборы и ворота, а туманъ стоялъ такой густой, что я издали даже не замтилъ указательнаго перста на столб, направлявшаго путешественниковъ въ наше село (хотя, надо замтить мимоходомъ, они никогда не слдовали этому указанію и не заходили къ намъ). Когда я подошелъ ближе и взглянулъ на него, вода съ него стекала на землю капля за каплею, и моей нечистой совсти онъ показался какимъ-то привидніемъ, обрекавшимъ меня заключенію на пантон. Туманъ сдлался еще гуще, когда я пошелъ по самому болоту; не я уже бжалъ на предметы, а предметы, казалось бжали на меня. Это было очень-непріятно для нечистой совсти. Шлюзы, рвы, насыпи какъ-бы бросались на меня изъ тумана и кричали: «Стой! мальчишка укралъ чужой пирогъ, держи его!» Такъ же неожиданно я столкнулся и съ цлымъ стадомъ, вылупившимъ на меня глаза и испускавшимъ паръ изъ ноздрей; и стадо кричало: «Эй, воришка!» Одинъ черный быкъ, въ бломъ галстух, напоминавшій мн пастора, такъ упрямо сталъ смотрть на меня и такъ неодобрительно моталъ головою, что я не вытерплъ и завопилъ:

— Я не могъ этого не сдлать, сэръ. Я, вдь, взялъ не для себя.