Читаем Большие надежды (без указания переводчика) полностью

— Онъ былъ такъ любезенъ, что предложилъ отца моего вамъ въ наставники и самъ захалъ извстить его объ этомъ. Онъ знаетъ отца моего чрезъ миссъ Гавишамъ. Отецъ ея двоюродный братъ, но это еще не значитъ, чтобъ между ними были какія-нибудь родственныя отношенія, потому-что отецъ плохой прихвостникъ и не станетъ ухаживать за нею.

Гербертъ Покетъ былъ до-нельзя откровененъ и развязенъ въ обращеніи; онъ совершенно плнилъ меня. Никогда въ жизни, ни прежде, ни посл того, не встрчалъ я человка, въ каждомъ слов, въ каждомъ взгляд котораго такъ вполн выражалась бы совершенная неспособность къ-чему-нибудь скрытному или безчестному. Все въ немъ дышало надеждою и, вмст съ тмъ, что-то шептало мн, что онъ никогда не будетъ имть успха, никогда не будетъ богатъ. Я самъ себ не могъ дать отчета въ этомъ убжденіи. Съ перваго же раза, когда я увидлъ его, я твердо убдился въ этомъ, но какими путями — самъ не знаю.

И теперь еще онъ былъ блднымъ молодымъ джентльменомъ и въ немъ проглядывала какая-то томность и лнь, которыя свидтельствовали о его отъ природы слабомъ здоровь, несмотря на его усилія побдить ее. Лицо, далеко-некрасивое, было добродушно и весело, что лучше красоты. Фигура его была очень-нескладная, какъ и въ то время, когда мои кулаки такъ безцеремонно расправлялась съ нею, но за-то она общала, кажется, навсегда сохранить свою легкость и юношескую гибкость. Вопросъ: сидло ли бы произведеніе мистера Тряба лучше на немъ, чмъ на мн — я не берусь разршить, но долженъ сознаться, что онъ въ своемъ старенькомъ плать боле походилъ на джентльмена, чмъ я въ своемъ новомъ.

Я почувствовалъ, что было бы очень-дурно въ наши лта платить скрытностью за откровенность. Я разсказалъ ему краткую свою исторію, напирая на то обстоятельство, что мн строго запрещено длать какіе бы ни было розыски о моемъ благодтел. Дале я замтилъ ему, что, будучи воспитанъ въ деревн кузнецомъ, я не имлъ понятія о приличіяхъ, и былъ бы очень ему обязанъ, еслибъ онъ училъ меня всякій разъ, когда я стану въ-тупикъ или сдлаю что противное принятымъ правиламъ.

— Съ удовольствіемъ! сказалъ онъ: — хотя я осмливаюсь пророчить, что вы мало будете нуждаться въ этихъ наставленіяхъ. Мы, конечно, много будемъ вмст, и потому я желалъ бы разомъ изгнать всякую церемонность между нами, если сразу начнете меня звать попросту Гербертомъ.

Я поблагодарилъ и согласился на его предложеніе. Въ свою очередь, я увдомилъ его, что меня зовутъ Филиппомъ.

— Ну, на Филиппа я не согласенъ, сказалъ онъ, улыбаясь: — это имя напоминаетъ мн всегда примрнаго мальчика въ дтскихъ книгахъ, который былъ такъ неповоротливъ, что упалъ въ прудъ, такъ жиренъ, что не могъ открыть глазъ, такъ скупъ, что пряталъ свой пирогъ до-тхъ-поръ, что его мыши не съли, и такъ настойчиво ходилъ въ лсъ за гнздами, что его наконецъ съли медвди, жившіе кстати тутъ же по сосдству. Нтъ, вотъ чего я бы желалъ. Мы находимся въ такой гармоніи, и вы были кузнецомъ — не согласились ля бы ви?

— Я согласенъ на все, что бъ вы ни предложили, отвтилъ я:- но я что-то не понимаю.

— Согласны ли вы принять имя Генделя? Есть прелестная пьеска Генделя подъ названіемъ «Гармоническій Кузнецъ».

— Что жь, очень-радъ.

— Въ такомъ случа, любезный Гендель, сказалъ онъ, когда отворилась дверь:- вотъ обдъ и я попрошу васъ предсдательствовать за столомъ, такъ-какъ мы обдаемъ на вашъ счетъ.

Я и слышать не хотлъ объ этомъ. Итакъ онъ слъ на почетное мсто, а я напротивъ него. То былъ отличный маленькій обдъ, настоящій лордмэрскій банкетъ, какъ мн тогда показалось Он мн пріятенъ уже по своему независимому характеру, безъ старшихъ, и съ цлымъ Лондономъ подъ-бокомъ. Къ-тому же, прелесть обда увеличивалась еще какимъ-то цыганскимъ характеромъ всей обстановки. Обдъ, который мистеръ Пёмбельчукъ назвалъ бы верхомъ роскоши, былъ цликомъ принесенъ изъ ресторана, между-тмъ, какъ окружавшая насъ мстность имла пустынный и обнаженный характеръ, побуждавшій прислуживавшаго намъ лакея класть крышки съ блюдъ на полъ (и потомъ спотыкаться чрезъ нихъ), хлбъ на книжныя полки, сыръ на угольный совокъ, а вареную курицу на мою постель въ другой комнат, гд, ложась спать, я и нашелъ часть застывшаго соуса съ петрушкой, въ вид желе. Все это придавало особенную прелесть обду; и когда лакея не было въ комнат, удовольствіе мое было безгранично.

Мы успли уже уничтожить нсколько блюдъ, когда я напомнилъ Герберту о его общаніи разсказать мн исторію миссъ Гавишамъ.

— Правда, правда, отвтилъ онъ. — Постойте, я разомъ искуплю свою вину. Вопервыхъ, любезный Гендель, я вамъ замчу, что въ Лондон не принято сть ножомъ, въ избжаніе несчастныхъ случаевъ, а вилку не принято совать слишкомъ далеко въ ротъ. Конечно, это бездлицы, о которыхъ и говорить не стоитъ, но всё же лучше длать все, какъ длаютъ другіе. Также не принято держать ложку въ кулак, и это иметъ свой выгоды: вопервыхъ, скоре попадаешь въ ротъ (въ чемъ главнымъ образомъ и состоитъ задача), а вовторыхъ, не напоминаешь собою человка, вскрывающаго устрицу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза