Большие надежды (без указания переводчика)

— То-есть, вы хотите сказать молодому человку, который служитъ тамъ? спросилъ онъ въ отвтъ на мой вопросъ.

— Да, вамъ?

— Нтъ, проговорилъ онъ, какъ человкъ, который сводитъ счетъ и подводитъ итогъ. — Не то чтобъ выгодно, то-есть, мн-то собственно она ничего не приноситъ, а еще приходится себя содержать.

Я вполн соглашался съ нимъ, что это невыгодно и покачалъ головою, сомнваясь, чтобъ изъ такихъ доходовъ можно было отложить большой капиталъ.

— Но дло въ томъ, сказалъ Гербертъ: — что есть время осмотрться — вотъ въ чемъ главное дло. Служишь-себ въ знакомой контор, а самъ тмъ временемъ осматриваешься.

Меня поразило, почему бы нельзя осматриваться, не находясь въ знакомой контор, но я положился на его опытность.

— А тамъ, продолжалъ Гербертъ: — глядишь, и выпадетъ какой-нибудь удачный случай; вотъ и накинешься на него, зашибешь капиталъ — и дло въ шапк. Ну, а разъ, что имешь капиталъ, остается только благоразумно распорядиться имъ. Все это живо напоминало мн его поведеніе при нашей первой встрч въ саду. Теперь онъ сносилъ бдность точно такъ же, какъ тогда свое пораженіе. Теперь онъ сносилъ вс удары и щелчки судьбы, какъ тогда мои удары. Онъ не имлъ ничего, кром строго-необходимаго, потому-что, какъ я посл узналъ, почти все остальное достали исключительно для меня изъ гостиницы, или взяли напрокатъ.

И при всей своей увренности въ будущемъ успх, онъ ни мало не важничалъ, не кичился, что длало еще пріятне его общество; словомъ, все шло между нами, какъ по маслу. Вечеромъ мы отправились гулять по улицамъ и зашли въ театръ.

На слдующій день мы пошли къ обдни въ Вестминстерское Аббатство, а вечеромъ гуляли въ паркахъ. Меня особенно занимало, кто подковываетъ всхъ здшнихъ лошадей, и я жаллъ, что не Джо.

Мн казалось, что между тмъ днемъ, когда я распрощался съ Джо и Бидди, и настоящимъ воскресеньемъ, прошло по-крайней-мр нсколько мсяцевъ. Пространство, раздлявшее насъ, возрасло, какъ и время, и болота казались мн на неизмримомъ разстояніи. Мысль, что я еще только въ прошлое воскресенье былъ въ нашей церкви, въ своемъ праздничномъ плать, казалась мн общественною, географическою и астрономическою невозможностью. Но на блистательно-освщенныхъ и шумныхъ улицахъ Лондона, меня преслдовали угрызенія совсти, зачмъ я покинулъ старую бдную кухню и домъ, въ которомъ взросъ, а ночью, шаги сторожа гостиницы съ какимъ-то упрекомъ отзывались въ моей душ.

Въ понедльникъ утромъ, въ девять часовъ безъ четверти, Гербертъ отправился въ контору, вроятно, чтобъ осматриваться, и я пошелъ его проводить. Я долженъ былъ обождать его съ часокъ или два, чтобъ потомъ хать вмст въ Гаммерсмиъ.

Должно-быть, зародыши, изъ которыхъ выходятъ молодые страховщики, требуютъ, подобно яйцамъ страуса, пыли и духоты, судя, по-крайней-мр, по тмъ убжищамъ, куда эти великіе юноши направляютъ свои стопы каждый понедльникъ. Сверхъ-того, контора, при которой находился Гербертъ, показалась мн очень-плохой обсерваторіей; она помщалась гд-то на заднемъ двор, во второмъ этаж, и окнами выходила на второй задній дворъ.

Я дожидался его почти до двнадцати часовъ и прошелъ на биржу, гд видлъ множество людей, сидвшихъ подъ объявленіями о приход и отход судовъ, и жарко разсуждавшихъ; я принялъ ихъ за важныхъ, купцовъ, но не могъ понять, отчего они вс не въ дух. Когда Гербертъ пришелъ, мы отправились позавтракать въ одинъ знаменитый въ то время трактиръ, передъ которымъ я просто благоговлъ, хотя и тогда даже находилъ, что на скатертяхъ, приборахъ и плать лакеевъ было гораздо-боле жира, чмъ въ подаваемыхъ бифстексахъ. Заплативъ по довольно-умренной цн за завтракъ, мы возвратились въ гостиницу Барнарда, захватили мой дорожный чемоданъ и отправились въ дилижанс въ Гаммерсмиъ. Мы пріхали туда въ два часа, и оттуда уже пшкомъ прошли къ мистеру Покету. Отворивъ калитку, мы очутились въ саду, выходившемъ на рку; въ немъ играли дти мистера Покета.

Меня съ перваго же раза поразила мысль, что никто не заботился о нихъ, никто не думалъ о ихъ воспитаніи; они такъ-себ росли, брошенныя на произволъ судьбы, спотыкаясь и падая на каждомъ шагу, но, можетъ-быть, я въ этомъ ошибаюсь.

Мистрисъ Покетъ сидла въ садовомъ кресл, протянувъ ноги на другое кресло, и читала книгу, а двое нянекъ смотрли за дтьми. — Маменька, сказалъ Гербертъ:- вотъ молодой мистеръ Пипъ.

Мистрисъ Покетъ удостоила меня дружественнаго, но нелишеннаго достоинства пріема.

— Мистеръ Аликъ! миссъ Джэнъ! закричала одна изъ нянекъ: — опять вы побжали къ тмъ кустамъ; вдь, вы свалитесь въ рку и потонете, и что тогда папаша скажутъ?.

И въ то же время она нагнулась, чтобъ поднять платокъ мистрисъ Покетъ, говоря:

— Вотъ, ужь, это будетъ въ шестой разъ, что вы его роняете, сударыня!

На что та, засмявшись, сказала:

— Благодарствуй, Флопсонъ.

И, усвшись въ кресл, снова принялась за свою книжку. На-лиц ея выразилось напряженное вниманіе и сосредоточенность. Кто бы подумалъ, что она такъ вотъ читаетъ ужь цлую недлю. Но не успла она прочесть и шести строкъ, какъ, устремивъ на меня глаза, проговорила:

— А какъ здоровье вашей матушки?