Большие надежды (без указания переводчика)

Впродолженіе этого разговора Уемикъ сидлъ за своей конторкой, убирая свой завтракъ, состоявшій изъ черстваго сухаря. Онъ ломалъ его на маленькіе кусочки, и по-временамъ, хладнокровно, будто не замчая, бросалъ ихъ въ свой большой ротъ, точно письма въ почтовый ящикъ.

— О! мн всегда кажется, продолжалъ Уемикъ: — что онъ поставилъ ловушку на людей и стоитъ около нея на сторожк. Вдругъ хлопъ — и вы пойманы.

Я хотлъ было сказать, что ловушекъ нельзя отнести къ пріятностямъ человческой жизни, но сказалъ только, что, кажется, мистеръ Джаггерсъ, очень-ловокъ и искусенъ въ длахъ.

— О! онъ глубокъ, какъ Австралія, и онъ указалъ при этомъ на полъ, желая показать, что, для красоты фигуры, считаетъ Австралію прямымъ антиподомъ Англіи. — Если есть что на свт глубже, продолжалъ Уемикъ:- то, разв, что онъ.

Я замтилъ, что, «кажется, дла Джаггерса идутъ прекрасно». И Уемикъ отвчалъ: «Отли-чно». Потомъ я спросилъ: «сколько у нихъ писцовъ?»

— Мы не очень-падки на писцовъ и помощниковъ, ибо Джаггерсъ одинъ, а публика не захочетъ имть его изъ вторыхъ рукъ. Насъ всего четверо. Не хотите ли съ ними познакомиться? Вдь, вы изъ нашихъ.

Я съ удовольствіемъ согласился. Мистеръ Уемикъ, кончивъ свой завтракъ, выдалъ мн мои двадцать фунтовъ изъ сундука, ключъ котораго онъ пряталъ гд-то за спиною, и доставалъ его изъ-за воротника, точно желзную косу. Посл этого мы отправились по лстниц наверхъ. Домъ весь былъ темный и грязный, жирныя пятна отъ засаленныхъ локтей, замченныя мною въ комнат мистера Джаггерса, повторялись на каждомъ шагу и на лстниц. Въ первомъ этаж, мы застали писца, блднаго, надутаго человка, усердно-занятаго, съ нсколько-невзрачными людьми, съ которыми онъ обходился самымъ безцеремоннымъ образомъ, какъ вообще обходились у мистера Джаггерса со всми, кто только способствовалъ набиванію его кармана.

— Отбираетъ показанія свидтелей для судьи, сказалъ Уемикъ, выходя.

Мы поднялись еще выше, вошли въ другую комнату. Тамъ новый писецъ, маленькая, невзрачная фигурка, съ длинными волосами, былъ занятъ тмъ же дломъ съ какимъ-то подслповатымъ господиномъ, съ которымъ Уемикъ меня познакомилъ: это былъ плавильщикъ, у котораго, по словамъ Уемика, никогда не остывалъ котелъ и который могъ сплавить что угодно. Съ лица его потъ струился большими каплями, точно онъ самъ обращался въ жидкость. Наконецъ, мы достигли заднихъ комнатъ. Въ одной изъ нихъ сидлъ за столомъ третій писецъ, большаго роста, съ лицомъ, обвязаннымъ грязной тряпкой. Онъ былъ одтъ въ черномъ, истасканномъ плать и переписывалъ набло для мистера Джаггерса справки первыхъ двухъ писцовъ.

Вотъ, въ чемъ состояло все заведеніе Джаггерса. Сойдя внизъ, Уемикъ провелъ меня въ комнату своего патрона.

— Эту комнату вы ужъ видли, сказалъ онъ.

— Скажите, пожалуйста, спросилъ я, указывая на страшные слпки, висвшіе на стн:- чьи это изображенія?

— Это? сказалъ Уемикъ, всталъ на стулъ и, сдунувъ пыль съ слпковъ, снялъ ихъ съ полки. — О! это слпки, снятые съ двухъ знаменитостей, съ двухъ нашихъ кліентовъ, доставившихъ намъ безсмертную славу. Вотъ этотъ молодецъ. «Откуда у тебя, пріятель, чернильное пятно на вк; врно бестія, ночью заглядывалъ въ чернильницы?» Этотъ молодецъ, убилъ своего хозяина и такъ мастерски, что никогда не могли очевидно доказать, что онъ дйствительно совершилъ преступленіе.

— А похожъ слпокъ? спросилъ я, невольно отшатнувшись отъ него, пока Уемикъ хладнокровно поплевывалъ на вко и обтиралъ чернильное пятно рукавомъ.

— Похожъ? Да, вдь, это снято съ его лица, въ Ньюгет, сейчасъ посл того, какъ его сняли съ вислицы. «А вдь ты меня особенно любилъ, старый хитрецъ — не правда ли?» и, въ подтвержденіе своихъ словъ, Уемикъ взглянулъ на свою булавку съ изображеніемъ женщины и могилы съ урною подъ плакучей ивой. — Нарочно, вдь, для меня заказалъ, прибавилъ онъ.

— А женщина эта представляетъ кого-нибудь? спросилъ я.

— Нтъ, отвчалъ Уемикъ:- это только шутка. «Шутникъ ты былъ, пріятель, не правда ли?» Нтъ, какого черта длать женщин въ этакомъ дл, истеръ Пипъ. Правда, была и женщина тутъ замшана, да не такая деликатная, какъ эта леди; она не стала бы смотрть на урну, еслибъ въ ней не было вина или водки.

Положивъ слпокъ на столъ, Уемикъ началъ обтирать платкомъ свою булавку.

— А что, другой такъ же кончилъ? спросилъ я. — Лицо его иметъ то же выраженіе.

— Да, отвчалъ Уемикъ:- это настоящее выраженіе. Одна ноздря немножко вздернута вверху, точно крючкомъ удочки. Да, онъ кончилъ такъ же; въ этомъ случа совершенно естественный конецъ. Онъ поддлывалъ духовныя молодцамъ, и чуть-ли не отправлялъ на тотъ свтъ самихъ предполагаемыхъ завщателей. «А, вдь, ты, однако, всегда былъ джентльменъ и умлъ писать погречески!» воскликнулъ Уемикъ, обращаясь къ слпку. — «О! хвастунъ, хвастунъ! какой ты былъ лгунъ! Никогда не видалъ я подобнаго лгуна!» Прежде чмъ поставить на полку слпокъ своего друга, Уемикъ тронулъ свой самый большой перстень и проговорилъ:

— Веллъ купить для меня за день передъ смертью.