Большие надежды (без указания переводчика)

— Такъ-что имъ не будетъ поживы, замтилъ я: — еслибъ они даже…

— Э! За-то ему пожива будетъ, прервалъ меня Уемикъ:- они это знаютъ; они и десятки другихъ жизнію поплатились бы. Онъ кого захочетъ доканать, такъ ужъ доканаетъ.

Я предался-было размышленіямъ о величіи своего опекуна; яо Уекикъ прервалъ ихъ:

— Что же касается серебра, тутъ, поврьте, какъ и везд, проглядываетъ его глубина. У рки своя глубина, у него — своя. Взгляните-ка на его часовую цпочку: ужъ куда основательная!

— Очень-массивная, замтилъ я.

— Массивная! повторилъ онъ:- я думаю, что такъ. А часы у него золотой хронометръ, и стоятъ сто фунтовъ, ни боле, ни мене. Ну, мистеръ Пипъ, тутъ въ город до семисотъ воровъ, которымъ это хорошо извстно, и нтъ между ними мужчины, женщины, или ребенка, который не призналъ бы каждаго колечка той цпочки и не бросилъ бы его отъ себя, еслибъ оно попало ему въ руку, словно боясь обжечься.

Такою бесдою, принявшею подъ-конецъ боле-общій оборотъ, мы сокращали время и длину дороги, пока, наконецъ, мистеръ Уемикъ далъ мн понять, что мы находимся въ предмстья Уольвора.

Мсто это оказалось собраніемъ грязныхъ переулковъ, канавъ и садишекъ. Домъ Уемика была, просто, деревянная избушка, съ разбросанными вокругъ клочками сада; верхушка ея была выдлана и выкрашена въ вид батареи съ пушками.

— Собственной работы, сказалъ Уемикъ. — Недурно на взглядъ — не правда ли?

Я, разумется, разсыпался въ похвалахъ, хотя врядъ-ли случалось мн когда видть такой маленькій домъ, съ такими маленькими окнами (да и то по-большей-части глухими) и такою маленькою дверью, что трудно было пролзть въ нее.

— Это, какъ видите, настоящій флакштокъ, объяснялъ Уемикъ, указывая на палку надъ домомъ: — и по воскресеньямъ я вздергиваю на него настоящій флагъ. Теперь взгляните сюда: перейдя этотъ мостъ, я поднимаю его — вотъ такъ, и отрзываю всякое сообщеніе.

Мостъ былъ не что иное, какъ доска, перекинутая черезъ канаву, фута четыре шириною и фута два глубиною; но пріятно было видть, съ какимъ наслажденіемъ онъ поднималъ и закрплялъ ее, причемъ улыбался не механически, а отъ души.

— Каждый день, въ девять часовъ вечера, по гриничскому времени, сказалъ Уемикъ:- палитъ пушка. Вотъ она — видите! Когда вы услышите выстрлъ, то согласитесь, что это настоящее орудіе.

Это сигнальное орудіе помщалось въ особомъ укрпленіи изъ драни и защищалось отъ непогоды навсомъ, напоминавшимъ старый зонтикъ.

— Тамъ, сзади, продолжалъ Уемикъ: — не на виду, чтобъ не нарушать общаго впечатлнія укрпленнаго мста, потому-что, по-моему, если родилась идея — проведи ее во всемъ и поддерживай; не знаю, такъ ли по-вашему?…

Я сказалъ, что совершенно такъ.

— Тамъ, сзади, у меня живность, свинья и кролики; дале, я самъ себ сколотилъ парничокъ и вывожу въ немъ огурцы; за ужиномъ вы отвдаете моего доморощеннаго салата. Такъ-что, сэръ, сказалъ Уемикъ, опять улыбаясь не на шутку и качая головою:- въ случа осады, мое укрпленіе могло бы выдержать очень-долго, что касается продовольствія.

Потомъ онъ провелъ меня въ бесдку шагахъ въ двадцати, но по такимъ извилистымъ дорожкамъ, что потребовалось не мало времени, чтобъ дойти до нея; въ этомъ убжищ уже были приготовлены для насъ стаканы. Пуншъ нашъ охлаждался въ искусственномъ озерк, на краю котораго возвышалась бесдка. Этотъ прудикъ, съ островкомъ посредин (чуть-ли не общаннымъ салатомъ), имлъ круглую форму; среди его Уемикъ устроилъ фонтанъ, который, безъ шутокъ, мочилъ всю ладонь, если предварительно вынуть пробку и пустить цлый сложный механизмъ.

— Я самъ себ инженеръ, и плотникъ, и садовникъ — словомъ, мастеръ на вс руки, сказалъ Уемикъ въ отвтъ на мои похвалы. — Знаете ли, это вещь хорошая: забудешь на время о ньюгетскихъ мерзостяхъ, да къ-тому же, и старику потха. Вы ничего не имете противъ того, чтобъ сразу познакомиться съ моимъ старикомъ? Вдь, это васъ не стснитъ?

Я выразилъ свою готовность, и мы вошли въ укрпленный замокъ. Тамъ мы увидли сидвшаго передъ огнемъ, въ фланелевой куртк, пожилаго старика, очень-опрятнаго, веселаго и довольнаго, но совершенно-глухаго.

— Ну-съ, почтенный родитель, сказалъ Уемикъ, шутливо и ласково поздоровавшись съ нимъ:- какъ вы поживаете?

— Хорошо, Джонъ, хорошо! отвчалъ старичокъ.

— Это мистеръ Пипъ, почтенный родитель, сказалъ Уемикъ:- жаль только, что вы не можете слышать его имени.

— Кивайте ему головой, мистеръ Пипъ: онъ это очень любитъ. Кивайте ему, пожалуйста, чмъ чаще, тмъ лучше.

— Славное это мстечко у моего сына, сэръ, закричалъ старикъ, пока я усердно кивалъ ему головою. — Очень-пріятная дачка. Правительство должно бы сохранить это мсто со всми украшеніями для народнаго гулянья, когда насъ не станетъ.

— Ты гордишься вашей дачей, словно восьмымъ чудомъ — не такъ ли, почтенный родитель? сказалъ Уемикъ, глядя на старика съ совершенно-смягченнымъ выраженіемъ лица: — на, теб поклонъ, и онъ отчаянно кивнулъ головою: на, теб другой, и онъ кивнулъ еще отчаянне.

— Если вы не устали, мистеръ Пипъ — хотя я знаю, что оно надодаетъ постороннимъ — отпустите ему еще поклонъ. Вы не можете себ представить, какъ онъ это любитъ.