Большие надежды

Of a sudden, he stopped, took the cork out of his bottle, and tossed it away.	Вдруг он остановился, вынул из фляги пробку и отшвырнул прочь.
Light as it was, I heard it fall like a plummet.	Мне показалось, что она стукнулась об пол громко, как свинцовая гирька.
He swallowed slowly, tilting up the bottle by little and little, and now he looked at me no more.	Он пил медленно, все выше запрокидывая флягу, и уже не смотрел на меня.
The last few drops of liquor he poured into the palm of his hand, and licked up.	Последние капли он вылил себе на ладонь и слизнул.
Then, with a sudden hurry of violence and swearing horribly, he threw the bottle from him, and stooped; and I saw in his hand a stone-hammer with a long heavy handle.	Потом, словно охваченный внезапной яростью, он со страшным проклятием бросил флягу на стол и нагнулся; и я увидел у него в руке тяжелый молот, каким дробят камни.
The resolution I had made did not desert me, for, without uttering one vain word of appeal to him, I shouted out with all my might, and struggled with all my might.	Я не забыл о принятом решении: не тратя времени на тщетные мольбы, я закричал во всю мочь и стал изо всей мочи вырываться.
It was only my head and my legs that I could move, but to that extent I struggled with all the force, until then unknown, that was within me.	Свободны у меня были только ноги да голова, но я вырывался с такой силой, какой и сам за собой не знал.
In the same instant I heard responsive shouts, saw figures and a gleam of light dash in at the door, heard voices and tumult, and saw Orlick emerge from a struggle of men, as if it were tumbling water, clear the table at a leap, and fly out into the night.	В то же мгновение раздались ответные крики, в дверь метнулся снаружи свет и какие-то фигуры, послышались голоса и возня, и Орлик, вынырнув из-под чьих-то тел, как из водоворота, одним прыжком перемахнул через стол и исчез во тьме!
After a blank, I found that I was lying unbound, on the floor, in the same place, with my head on some one's knee.	Очнувшись, я обнаружил, что лежу развязанный на полу, в той же комнате, головой у кого-то на коленях.
My eyes were fixed on the ladder against the wall, when I came to myself,-had opened on it before my mind saw it,-and thus as I recovered consciousness, I knew that I was in the place where I had lost it.	Когда я приходил в себя, глаза мои были устремлены на лестницу (я увидел ее раньше, чем воспринял сознанием), поэтому я и понял, что нахожусь там же, где лишился чувств.
Too indifferent at first, even to look round and ascertain who supported me, I was lying looking at the ladder, when there came between me and it a face.	В полном отупении я сначала даже не оглянулся, чтобы посмотреть, кто меня поддерживает; я лежал и смотрел на лестницу, как вдруг между нею и мною возникло лицо.
The face of Trabb's boy!	Лицо портновского мальчишки!
"I think he's all right!" said Trabb's boy, in a sober voice; "but ain't he just pale though!"	- Кажется, целехонек, - сказал портновский мальчишка деловитым тоном, - только уж и бледен!
At these words, the face of him who supported me looked over into mine, and I saw my supporter to be-	При этих словах тот, кто держал меня, пригнулся к моему лицу, и я увидел, что это...
"Herbert!	- Герберт!
Great Heaven!"	Боже милостивый!
"Softly," said Herbert.	- Тише, - сказал Герберт.
"Gently, Handel.	- Спокойней, Гендель.