Большие надежды

"Provided by contract, you know; don't be afraid of it!"	"Кушайте, не стесняйтесь, за все уплачено вперед".
I drank to the new couple, drank to the Aged, drank to the Castle, saluted the bride at parting, and made myself as agreeable as I could.	Я пил за здоровье молодых, пил за Престарелого, пил за процветание замка, на прощанье поцеловал новобрачную, - словом всячески постарался не испортить им праздника.
Wemmick came down to the door with me, and I again shook hands with him, and wished him joy.	Уэммик проводил меня до дверей, и я еще раз пожал ему руку и пожелал счастья.
"Thankee!" said Wemmick, rubbing his hands.	- Благодарствуйте! - сказал он, потирая руки.
"She's such a manager of fowls, you have no idea.	- С курами она управляется просто на диво.
You shall have some eggs, and judge for yourself.	Вот отведаете как-нибудь яиц - сами скажете.
I say, Mr. Pip!" calling me back, and speaking low. "This is altogether a Walworth sentiment, please."	Эй, мистер Пип! - крикнул он мне вдогонку и закончил вполголоса: - Это я вам высказал чисто уолвортское мнение.
"I understand.	- Понимаю.
Not to be mentioned in Little Britain," said I.	И на Литл-Бритен повторять его не следует.
Wemmick nodded.	Уэммик кивнул.
"After what you let out the other day, Mr. Jaggers may as well not know of it.	- После того что вы в тот раз выболтали, лучше, чтобы мистер Джеггерс об этом не знал.
He might think my brain was softening, or something of the kind."	А то он, чего доброго, решит, что у меня размягчение мозгов или что-нибудь в этом роде.
Chapter LVI	ГЛАВА LVI
He lay in prison very ill, during the whole interval between his committal for trial and the coming round of the Sessions.	Весь месяц, оставшийся до начала судебной сессии, он тяжко болел.
He had broken two ribs, they had wounded one of his lungs, and he breathed with great pain and difficulty, which increased daily.	У него было сломано два ребра, они задели легкое, и ему день ото дня становилось труднее и больнее дышать.
It was a consequence of his hurt that he spoke so low as to be scarcely audible; therefore he spoke very little.	И говорил он от боли так тихо, что его едва можно было расслышать, а потому все больше молчал.
But he was ever ready to listen to me; and it became the first duty of my life to say to him, and read to him, what I knew he ought to hear.	Но слушать меня он был готов сколько угодно, и первой моей обязанностью стало говорить и читать ему то, что, как я знал, было ему всего нужнее.
Being far too ill to remain in the common prison, he was removed, after the first day or so, into the infirmary.	В таком состоянии он не мог помешаться в общей камере, и дня через два его перевели в лазарет.
This gave me opportunities of being with him that I could not otherwise have had.	Только это и позволило мне навещать его так часто.
And but for his illness he would have been put in irons, for he was regarded as a determined prison-breaker, and I know not what else.	И если бы не болезнь, его непременно заковали бы в кандалы - ведь считалось, что он -закоренелый преступник и обязательно попытается бежать.