Большое Сердце

На самом деле поступления в казну в большой степени зависели от лояльности тех, кто от его имени собирал подати. Так, мне король доверил несколько финансовых сборов, касающихся Лангедокских штатов, и различные налоги, в частности налог на соль. Благодаря представителям моего торгового дома в различных областях мне удалось наладить весьма эффективную систему сбора налогов. Что касается соли, то, по совету Гильома, мы наладили ее доставку и продажу по всей долине Роны. Будучи одновременно тем, кто платит налоги как коммерсант, и тем, кто их собирает от имени короля, я смог извлечь в этой сфере значительные прибыли. Я не крал у короля. Поступления в тех краях, где я собирал для него подати, были великолепными, они намного превышали те суммы, которые король получал здесь прежде от местного нотабля, который присваивал практически все. Но вполне понятно, что после передачи положенных сумм королю, у меня оставались немалые деньги. Я гадал, не следует ли усматривать в замечании короля намек на мое незаконное обогащение. Во всяком случае, если король сочтет, что собираемые суммы недостаточны, он, конечно, потребует увеличить сбор.

Кроме того, он не мог не знать, что прочие мои занятия приносят громадный доход. У меня возникло ясное ощущение, что Карл – то ли сам по себе, то ли под влиянием бесчисленных придворных, завидовавших моему состоянию, – ныне возмущен моим богатством. Его заявление в этом полумраке, недобрый пристальный взгляд, брошенный искоса, внезапный всплеск злобы и зависти, так хорошо мне знакомый, – все это наводило на мысль, что грядут перемены.

– Громадные благодеяния, которыми вы, ваше величество, осыпали меня, делают меня вашим вечным должником. Могу ли я спросить у вашего величества, в чем именно вы нуждаетесь?

Произнося эти слова, я будто вернулся в Бурж, в ту пору, когда отец, отправляясь к богатым заказчикам, брал меня с собой. Я вспомнил, как он трепетал перед ними, словно просил пощадить его, заранее согласный с их решением. В то же время перед моим взором, как всегда, мелькнул образ Эсташа ле Кабошьена, объявившего войну произволу богачей.

– Я хочу осадить Мец.

– Мец?.. – переспросил я.

– Как вам известно, мой шурин, король Рене, через свой брак является герцогом Лотарингским, – хмуро ответил Карл, отводя взгляд. – Его подданные взбунтовались, и мой долг оказать ему поддержку.

Явное нежелание короля отвечать на этот вопрос подтвердило мне, что затевать лотарингскую кампанию не было необходимости, и он знал это. Речь шла лишь о новой уступке представителям Анжуйской династии. В эту пору, как никогда прежде, король находился под влиянием родни жены. Иоланда[24], мать королевы Марии, с давних пор оказывала давление на короля.

Некоторые полагали, что именно она стоит за провиденциальным приходом к королю Жанны д’Арк, уроженки Лотарингии, принадлежавшей Анжуйскому дому. С кончиной Иоланды два года назад король отнюдь не освободился от влияния этого клана, даже напротив. Рене, его шурин, играл в делах королевства большую роль, и именно его дочь избрали в невесты королю Англии. Брат Рене Карл после устранения Ла-Тремуйля заправлял Королевским советом. Что касается новой любовницы короля, то говорили, что она была фрейлиной супруги короля Рене… Так, за новой силой Карла скрывалась прежняя слабость, ставившая его в зависимость от этого клана. Ныне он подчинялся анжуйцам, как прежде – другой клике. В этом отношении ничего не переменилось.

Я вдруг осознал ограниченность моего метода. Я хотел заключить союз с королем, чтобы избавиться от произвола принцев крови. Мне казалось, что я смог установить с Карлом взаимовыгодные отношения. Но не тут-то было. Я вместе со всеми теми, кто занимался производством товаров и обменом, всего лишь оказался в подчинении у единственного владыки.

Это продолжалось лишь миг: все, о чем я сказал, вихрем промелькнуло в моем сознании. Мы обменялись несколькими репликами, чтобы уточнить сумму необходимого взноса, и тема была закрыта. Король, казалось, расслабился и еще долго удерживал меня, расспрашивая об Италии.

Я подробно рассказал ему о Флоренции, но из соображений благоразумия умолчал о том, что намерен записаться в тамошнюю Гильдию шелка. Не хватало еще, чтобы он заподозрил в этом попытку вывести часть наших дел из-под его контроля. И был бы прав.

По другим его вопросам об Италии я понял, что он не отказался от планов распространить свое влияние в этом направлении. Я вновь заговорил с ним о Генуе. Но в данный момент короля прежде всего волновал вопрос о папском престоле.