Большое сердце Петербурга

– Большая. Ты не понимаешь, нужна очень большая сумма. Давай сюда руку, – достала она из сумочки пластырь. Я протянул ей окровавленную руку. Анна мастерски налепила пластырь.

– Какие у тебя руки, – стала Анна ощупывать мозоли на моих ладонях. – Откуда это?

– Рисую много.

– Здесь врать нельзя. Колись.

– Ничего особенного. Вагоны разгружаю по ночам. Так что деньги будут, не волнуйся. Все будет хорошо, вот увидишь.

– Будет, будет, – обняла она меня. – Какой же ты дурачок. Нет, не дурачок – романтик. Давай я расскажу тебе еще одну сказочку про них. Однажды каменных идолов решили переместить в другое место. Боги разгневались, и на следующий день все деревья вокруг завяли, а птицы улетели. Тогда нашелся один сильный и благородный юноша, который вернул под покровом ночи все скульптуры на их прежнее место. И уже на рассвете во дворике вновь зашумела листва и запели птицы.

Михайловский сад

– С другими всегда было проще, чем с тобой.

– Чем проще?

– Я их не любил.

– Купить билет, поехать в Питер, обязательно с кем-нибудь познакомишься… Как это знакомо. – Я многозначительно посмотрел на Анну. Анна опустила глаза, взгляд разбился об Исаакиевскую площадь. – Значит, они тоже в Питере познакомились?

– Да. Они встретились в тысяча восемьсот девяностом году на обеде после выпускного спектакля балерины в Императорском театральном училище, только тогда Николай Второй был просто Николаем, наследником российского престола. Вспыхнул роман.

– После плотного обеда полагается поспать, – улыбнулся я.

– Как низко.

– Но с высоты птичьего полета, – взглянул я вниз, балансируя на краю антипатии.

– Вспыхнул не сразу. Кшесинская начала искать встреч с цесаревичем, прогуливаясь в местах, где могла с ним как бы случайно столкнуться.

– Интересно, где такое место, где можно было случайно встретить наследника?

– В саду. В Летнем, Михайловском саду или в Александровском.

– Сейчас такого даже не представить. Схожу-ка в парк, может, с президентом встречусь. Покручу ему фуэте.

– Больно надо, – обиделась Анна на фуэте, но продолжила: – После начала летнего театрального сезона в Красном Селе Матильде удалось обратить на себя внимание наследника. Он стал замечать ее на сцене и признавал, что она ему положительно нравится. Николай посещал все спектакли балерины в Мариинском театре и приобрел для танцовщицы дом восемнадцать на Английском проспекте, здесь, недалеко – показала Анна рукой в сторону Благовещенского моста. – Там они и встречались. Роман был страстный, пылкий и достаточно короткий. В тысяча восемьсот девяносто четвертом году все встало на свои места, когда стало известно о помолвке императора. Слуги стали крысами, карета превратилась в тыкву, а принцесса – снова в Золушку.

– Купить билет, уехать из Питера, обязательно встретишь кого-нибудь еще, – иронизировал я. – Только Питер будет сидеть под кожей.

– Матильда действительно хотела уехать из этого города.

– И что?

– Осталась. Стрелка

Что может быть лучше, чем долгожданная встреча? – Только случайная.

– Там Стрелка Васильевского острова, – показала мне Анна рукой с высоты Колоннады еще одно романтическое место для встреч. – Туда приезжают молодожены в день свадьбы, чтобы выпустить пару белоснежных голубей и выпить бокал шампанского за новую счастливую жизнь.

* * *

Я тоже подготовился, купил кольцо, голубей у меня, правда, не было, но шампанское я охладил заранее, оно лежало в рюкзаке.

В ожидании невесты я устроился на парапете у каменного шара, репетируя слова, ощущая всем телом широту акватории Невы. Мимо пролетали метеоры, катера и кораблики, полные туристов.

Поцелуев мост. Львиный мостик

Питер хорош в любых отношениях. Даже если в данный момент у тебя их нет.

Сначала я планировал сделать Анне предложение на Поцелуевом мосту, на самом романтичном в Петербурге, как мне казалось, судя по названию. Я сидел на узком проходе, прижавшись к ограде моста с сотней-другой прикованных к ней замков, оставленных простодушными влюбленными. Замка у меня не было, тем более ключа. Я смотрел на пробку, в которой скопилось множество автомобилей. Они ждали зеленого, я тоже ждал своего зеленого, но в итоге даже поцеловаться как следует не получилось.

– Поцелуев мост, – вырвалась из моих объятий Анна, – одно из самых знаковых мест Петербурга с таким сладким названием – виной тому купец Поцелуев, владевший здесь кабачком «Поцелуй». Раньше это была окраина, здесь проходила граница Санкт-Петербурга, и все целовались на прощание.

– Куда же они их провожали? За границу?

– Ага. В тюрьму. Последние поцелуи, которые возлюбленные дарили своим половинкам, отправлявшимся в тюрьму. Тюрьмы той давно нет, но осталась традиция. Ее подхватили молодожены: чем дольше они будут целоваться на мосту, тем дольше они будут счастливы в браке. Главное – никогда не целуйся на разводном мосту, это к расставанию, – улыбнулась Анна.