Большое собрание произведений. XXI век

Зачем тебе этот износ? Ты говоришь одно и то же на своих концертах. Я этого не понимаю. Моё время кончилось, но говорить каждый вечер одно и то же, не отдыхать… Уделять столько внимания еде, одежде, не искать нового…

Ты говоришь, что мы были другими… Просто мы искали новое в другом… Оно нам казалось главным… Там главным было другое…

Ты же видел. Ты же всё видел.

Почему меня сутками не было дома? Как по-твоему, что я делал?

Это были мужчины и женщины. Но, чтобы они хотя бы жили, их надо было лечить.

Ничего же не было. Этим я и занимался… Имей я такие препараты, как вы, мы бы с тобой до сих пор были вместе… Может быть, я бы тоже смеялся над твоими шутками… Хотя твои шутки мне не нравятся…

Сколько можно копаться в себе? Это не профессия. Это не профессия… И это не результат…

Мы с мамой лечили других и кормили тебя. Это результат. Это два результата.

Ты никогда такой благодарности, какую слышит врач, не услышишь. Никогда.

У тебя нет профессии. Ты нашёл себя в пустоте.

Развлекать надо здоровых. Больных надо отвлекать. Что ты и делаешь…

А я, Миша, на пляже не был ни разу… И это море ночное, что ты описываешь, и берег, и белое платье на берегу я не видел, сынок…

Ты уже тогда видел больше, чем я.

Сегодня у вас это называется прошлое.

А мы и его не видели.

Попробуй представить, что видели мы.

Это будет посильней всего, что ты написал.

Счастливо тебе, сынок!

Ты уже старше меня…

Слава Богу!

Слава Богу!

Папа о себе

Это его собачье дело

Что с ним?

Почему Бог дал ему такой характер?!

Такую зависимость?!

От людей?!

Их можно назвать толпой.

А можно людьми.

Он зависим!

Он подвержен!

Он склонен!

Он не может!

И вдруг сейчас он всем решил сказать.

Всем собравшимся.

Всем руководящим.

Всем согласным и несогласным.

Решил сказать:

– Дайте-ка я сам!!!

Да. У меня плохой характер.

Да. Пишу я устно.

Произношу печатно и непечатно.

Да. Я хочу, чтоб все часы ходили.

А календарь стоял.

А потом пусть и часы стоят.

А при этом идут.

Он склонен.

Он зависим.

Он подвержен.

Он решить не решается.

Он себе несимпатичен.

Он не этот и не тот.

Ещё не был и уже не стал.

И внутри он не ошибся относительно себя.

И, возможно, относительно других.

Не всех, но многих.

Он не предсказывал.

Он не решался.

Они и развились в то, что он предполагал.

Но что ему с этого?

Кого бы он предупредил?

И кто бы ему поверил?!

Сколько всего.

Когда-то просил.

Потом поручал.

Потом советовался.

И понял:

Нет! Лучше сам!

Провалы классные.

Прекрасные провалы.

Но после них всегда!..

Он не гнул свою линию.

Ибо не умеет гнуть.

И нет своей линии.

Блуждание организма.

Озирался на крик.

Вздрагивал.

И дико выедал себе нутро от слов.

И куда-то вывело.

Чутьё инстинкта.

Смелость страха.

Перо руки.

Даже вьюга вокруг его кобылы.

Кто я такой?

Вначале ты не тот.

Потом вы не тот.

Потом они не те.

Потом вы не там.

Короче, делай что хочешь, кроме всего.

Теперь он сам!

И всё, что делает – его!

Останется.

Уйдёт.

Или выйдет за его судьбу.

Ему решать.

Ну, вот на этом и затихнем.

Это не хвастовство.

Не чванство.

А воспитание людьми.

Теперь он сам.

И говорите что хотите.

Теперь он сам.

Это его собачье дело!

Отец – сыну

Готовься к молодости, Митя.

В двадцать пять лет я тебя последний раз накормлю, и лети добывай.

Не забывай, кого-то ты должен кормить:

Папу, маму, кота Мориса, собаку Дашу и всех-всех, кого ты видишь за этим столом, и особенно тех, кто придёт в гости.

Вперёд, Митя, быстро, но неторопливо.

Мы за тобой.

Кто-то уже не может быстро, не забывай.

Из детей получаются писатели, художники, даже учёные, а вот взрослые получаются из тех, кто попроще.

Давай, учись.

* * *

Конечно, русский язык надо изучать.

По-английски ты заговоришь сам.

Все инструкции на всех приборах, все надписи по-английски.

Хорошо, не знай английского.

Это уж точно твоё дело.

Но, как же ты его включишь, куда воткнёшь, к чему приложишь, что ты проглотишь, на что нажмёшь и куда тебя ударит?

Английский знать ты будешь.

А русский надо изучать, сынок.

Не завидуй англичанам, они не знают других языков.

* * *

Об Америке надо знать:

Нашему таланту в USA очень трудно.

Вот троечник устроится быстро.

Двоечник ещё быстрей.

Талант – очень нет.

* * *

Когда человеку нечего сказать,

Хорошо видна его внешность.

* * *

Митя, в России брехунов не держат даже в толпе алкашей.

Какой смысл в его пьянстве?

Наш алкаш человек искренний, революционный и образованный.

Брехун не может ответить на его вопросы и путается.

Брехуна и в трезвом виде тяжело слушать.

А алкашу у нас надо выговориться, для того он пошёл в алкаши.

Ему слушатель нужен.

А брехун слушать не может физически…

Какой тогда смысл в его жизни?

Он говорит и говорит, говорит и говорит.

Остаётся один, допивает чужой стакан и, жестикулируя, уходит.

Хотя идти ему некуда…

* * *

Между людьми главное – расстояние.

На каком расстоянии у тебя друг, враг.

Близкий, но глупый.

Далёкий, но умный.

Близость измеряется не родственностью, а расстоянием между людьми.

Кого-то ты держишь на расстоянии вытянутой руки, кого-то – телефонного звонка, кого-то – электронной почты.

Эти расстояния устанавливаются сразу и не изменяются,

Но неожиданно пропадают с отъездом и с приездом тоже.

Свобода – расстояние между людьми.