Большой аргиш

У бережливой Дулькумо оказалось в запасе достаточно пороху, свинца и пистонов, чтобы наделить ими до покруты Пэтэму. У Рауля была дробь и узкогорлый кремневый дробовичок. В крайнем случае это тоже выручка. Напрасно Бали боялся, что Пэтэме не с чем будет белковать. Пустая дума — лишняя тяжесть.

Пэтэма на промысел ходит одна. Поводливый верен привычке. Он хорошо следит и гонит белку. Каждый вечер, как началась охота с собакой, Пэтэма возвращается из леса не меньше, чем с пятью белками. Бали домовничает, рубит на ощупь у чума дрова, растапливает снег, кипятит из него чай. У Бали достаточно навыка, чтобы заменить на этой работе внучку. Ведь на ее долю остается еще немало забот: починка одежды, сборы в дорогу, устройство чума, изготовление лепешек, мяса. Ей приходится каждый вечер засиживаться допоздна, вставать рано утром, чтобы не отстать от мужчин в выходе на охоту и не потерять без толку день.

Незаметно прошел месяц «Повторной игры оленей». Очистились рога от скудных меховых ремуг. У худосочных оленей мороз выгнул горбом полношерстные спины. Телята по брюхо бродили в снегу. Заяц спал мало и, бегая долгие ночи, торил по лесам тропы. Лисица вышла на них. Горная птица, не боясь разбиться о землю, каждый вечер смело ныряла с деревьев в глубокий снежный покров. У собак лапы не доставали земли, на подушках намерзали шишули, и собаки охотнее стали держаться около чумов. Холод прогнал белку к налаженным по теплу гнездам и запасенным кормам.

Кухта. Безмолвный лес. Солнце в бледном кругу низко и тускло. Холодно. Всюду, точно трескучая пихта в костре, щелкают мерзлые сучья, стволы. Зато какой уверенный шаг на камысной лыже после голиц!

Пэтэма видела кое-где следы белок, находила их пустые гнезда. Поздно вечером она вернулась с охоты, но не внесла в чум ни ружья, ни поняги.

— А мы с дедушкой только что о тебе говорили, — встретил ее Сауд. — Хотели идти гонять твой след. Что долго?

Пэтэма, не сняв парки, молча села есть.

— Хвастай, что добыла? Где поняга? Кажи! — привставал Сауд.

— Разглядывать пустую понягу кому захочется! — Пэтэма опустила черненькие колючки коротких ресниц. Наелась, вылила из чайника воду, чтобы ночью его не разорвало льдом и, скучная, завернулась в спальный мешок.

«Пустая поняга ловцу — тяжелая ноша», — подумал Бали, раздеваясь.

Сауд прижег угольком трубку и, попыхивая, ушел в свой чум. В дверях его встретил насмешливый месяц. Сауда не пугала неудача Пэтэмы. Первый выход на промысел без собак и у него был не лучше. Зимняя охота только началась, научится и Пэтэма.

Дулькумо к утру растеребливала на обмотку ног теплую кору жимолости.

Ниже поперечной таганной палки висел в чуме дым, Дым указывал на мороз. К утру холод усилился. Никто из мужчин не пошел на охоту, только Пэтэма упрямо катила лыжи и настойчиво разыскивала куда-то исчезнувшую белку. За весь день она выпугнула из-под снега кедровку и опять с пустою понягой вернулась домой.

Сауд видел свободные ремни на поняге Пэтэмы и не приходил к ним в чум. К чему досаждать. Кряж дров старику он принес днем, а с Пэтэмой встретится завтра. Пришел поболтать к Раулю. Этэя шила Кордону унты-штаны. Рауль ножом просверливал поглубже пороховую мерку.

— В мороз чуму нужно побольше дров, ружью — пороху, — встретил он Сауда. — Не видал добычу Пэтэмы?

— Пустая.

— Хм! — вздохнула Этэя, подсучивая на щеке нитку. — Чего знает девчонка? Тоже ходит куда-то, горе, незнамушка! Сидела бы вон с ребенком.

— Три дня тут ходили с собаками да день без собак, какая же будет белка. Отстреляли. Я думаю, завтра надо менять стоянку. Как ты скажешь, Рауль? Пойдем!

Рауль в ответ Сауду качнул головой и выдул из мерки наскобленную роговую пыль.

Проходя мимо чума, Сауд предупредил Бали о завтрашней перекочевке.

— Дедушка, скажи Пэтэме, чтоб белочить утром не уходила. Она спит?

— Пора! — ответил старик. — В свежей тайге ходить веселее. А тут что? Пэтэма хотела после собак сама найти белку! Нет, после кедровки не колупай в шишке орехов.

В быстрой воде долго не задерживается муть, в молодости — горе. Коротенький аргиш, свежие места с беличьими следками вернули Пэтэме веселость. Здесь она с промысла не вернется пустая и не оставит поняги за чумом. Скорее бы утро!

Отзаривало. Пэтэма наспех сунула дедушке еду и, постукивая костяною натруской, ушла в лес.

Сауд долго следил Пэтэму, наконец решил догнать ее.

— Ты почему тут? — смутилась она, глядя на его пустую понягу.

— Скружнул немного и выбежал на тебя, — схитрил Сауд. — Я видел, ты находила беличий след?

— Да. Лучше бы попалась белка.

— А мне и следа не попадало. Ты счастливее меня. Однако вернусь в чум. Завтра пойду в другое место, чем тебе мешать.

— Хочешь, пойдем вместе?

Сауд окинул взглядом небо, ответил:

— Белка еще не скоро вернется с еды. Пойдем. Ты не будешь сердиться, если ничего не добудем?

Пэтэма засмеялась и двинула лыжи. Вдвоем вернуться с охоты пустыми не стыдно. Идут. Вскоре попал свежий следок. Пэтэма повернула по нему.

— Пэтэма, эта белка шла к корму, ты видишь, какой размашистый след. Зачем нам гоняться за ней? Это долго.

— Как же тогда?