Большой формат: экранная культура в эпоху трансмедийности. Часть 1

И если одни из таких авторских миров требуют значительной интеллектуальной работы воспринимающего и не могут превратиться в расхожие повседневные «мифологии», то к другим мирам, рождаемым авторской фантазией, может быть подключено сознание довольно широкой аудитории. Некоторые из таких произведений становятся законодателями поведенческих мод и носителями обновляемой системы ценностей.

Лиза в «Горе от ума» докладывает Фамусову, что Софья всю ночь читала вслух, по-французски. Софья проводила время иначе, в тайном общении с Молчалиным, но Фамусов охотно верит словам служанки, поскольку ее версия препровождения ночи вполне соответствует нравам аристократических девушек.

Пожилые родственницы Татьяны в «Евгении Онегине» вспоминают молодость и рассуждают о некто Грандисоне, имея в виду реального молодого человека, кружившего им головы и потому прозванного именем ричардсоновского героя, весьма популярного у русской читающей публики конца XVIII века. Об увлечении самой Татьяны романами сказано «они ей заменяли все». То есть романы создавали достаточный массив художественной материи вымышленной жизни, вымышленных чувств, рождающих в читателях сложные переживания и отодвигающих в тень окружающую прозаическую обыденность.

Эффекты «социокультурного шлейфа», или влияние атмосферы художественных произведений на духовное бытие читателей типичны для Нового времени. Эпоха романтизма отнюдь не впервые открывает такой способ существования современного человека – как бы в дымке, в ауре романного творчества. Однако именно эта эпоха создает те этико-эстетические идеалы и ценностные ориентиры, которые не устаревают до сих пор. А потому и сами принципы жизни в режиме «романтических» переживаний кажутся связанными прежде всего с этим историко-культурным периодом.

Воспринимающему субъекту желательно, чтобы границы большой художественной реальности были необозримы, аморфны, проницаемы, постоянно корректируемы и раздвигаемы снова и снова. Человеку изначально мало какого-то локального «сеанса» восприятия, как и мало восприятия уже заранее сочиненного произведения, устоявшегося полностью в своей художественной завершенности. Нет, необходимо расширенное, вернее, постоянно расширяющееся время восприятия-созидания. Необходимы подтверждения того факта, что художественная реальность велика, достаточно велика, разомкнута, в перспективе бесконечна, чтобы ее можно было мыслить аналогичной нехудожественной обыденной реальности – жизни, какой она есть.

Две эти реальности хочется мыслить сопоставимыми, чтобы можно было жить сразу на два мира, ощущать переплетения этих реальностей, или же их параллелизмы и даже «зеркальность», внутренний диалог и стихийную готовность к соотнесениям. Тогда человек будет обладать возможностью погружаться в художественную реальность – не для того, чтобы тут же «вынырнуть» обратно, но чтобы там долго существовать. А иногда вместо того, чтобы активно жить в нехудожественном измерении. Или – синтезировать оба мира в своем восприятии и творческом созидании новой воображаемой реальности. Итак, большие экранные формы проявляют глубинные потребности человеческой натуры, наследуя многие аспекты истории взаимоотношения человека с мифологией, литературными произведениями, длительными творческими процессами.

Примечания

[112] Божович В. И. Традиции и взаимодействие искусств. Франция. Конец XIX – начало ХХ века. М.: Наука. 1987. С. 26.

[113] Там же. С. 52—60.

[114] Tydeman W. The Theatre in the Middle Ages: Western European Stage Conditions. Cambridge: Cambridge University Press. 1978. Bidmead J. The Akitu Festival: Religious Continuity and Royal Legitimation in Mesopotamia. New Jersey. Gorgias Press Edition LCC. 2004. P. 98—99. Eaton K. Ancient Egyptian Temple Ritual Performance, Patterns, and Practice. New York. Rotledge. 2013.

[115] Колязин В. Ф. От мистерии к карнавалу: театральность немецкой религиозной и площадной сцены раннего и позднего Средневековья. М.: Наука. 2002.

[116] Силюнас В. Ю. Становление нового художественного языка в придворном театре Золотого века. // Проблемы ибероамериканского искусства. Сборник статей. Выпуск 4. / Отв. ред. Козлова Е. А. М.: Государственный институт искусствознания. С. 47.

[117] Софронова Л. А. Поэтика славянского театра XVII – первой половины XVIII в. Польша, Украина, Россия. М.: Наука. 1981.

[118] Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр. М.: Просвещение. 1968. С. 9—13.

[119] Там же. С. 11.

[120] Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М.: Наука. С. 23.

[121] Там же. С. 14.

[122] Выготский Л. С. Воображение и его развитие в детском возрасте. // Выготский Л. С. Собрание сочинений. Том второй. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика. 1982. С 452.

[123] Трубочкин Д. В. Античная литература и драматургия. М.: Фонд поддержки науки и искусства «Дом Якоби». 2010. С. 13—14.

[124] Taplin O. The Spring of Muses Homer and Related Poetry. // Taplin O., ed. by. Literature in the Greek and Roman Worlds. A New Perspective. – Oxford: Oxford University Press. 2000. P. 44.